Андалусская поэзия - [12]

И чьи глаза печаль не отуманит

При этой вести? Сам же я с тех пор

Утратил стойкость, и потух мой взор,

И хоть живу, страданием томимый,

Права мои на смерть неоспоримы.

Моя душа со смертью говорит

И на костре отчаянья горит.

* * *

Перевод М. Кудинова

Вот маленький колдун, исполнен он отваги,

Хоть слабая рука им водит по бумаге.

Слова, им сказанные, — немы, но глаза

Способны услыхать все то, что он сказал.

Звучать и трепетать сердца он заставляет,

Картины яркие в сознанье вызывает,

Нанизывает не жемчужины — слова,

Велит, чтоб строчками бумага расцвела,

Захочет кратко ли сказать или пространно,

Красноречивее он может быть Сахбана.[8]

Пусть ты отсутствуешь, пусть от него далек —

Он не боится расстояний и дорог.

Ты видишь, он судьбой повелевает даже:

Должна она исполнить все, что он прикажет.

Хоть тонок он и слаб, зато в делах велик:

Зови его в беде — придет на помощь вмиг.

И пусть он мал на вид, огромный отклик сразу

Находит речь его, пленяющая разум.

В людские души проникает эта речь,

Чтоб их утешить и от зла предостеречь.

Когда с бумагою он в разговор вступает,

На ней он словно черный жемчуг рассыпает.

Или как будто ты на ней увидел вдруг

Весенние цветы, усеявшие луг.

* * *

Перевод Е. Витковского

Зачем предаешь меня смерти отказом своим?

Прозрачны глаза твои, словно морская волна.

Узнайте, друзья: я младою газелью убит.

Колдунье за гибель мою отомстите сполна.

На сердце мое совершила коварный набег, —

И горького плена пришлось мне познать времена.

Пусть разум и сердце вернет, мне не жалко души —

И жизнь ей отдам, если жертва такая нужна.

Легко и приятно добиться свиданья с другой —

Приятней, когда от порога прогонит она.

Любовь я скрывал, но навек на лице у меня

Несчастье и страсть начертали свои письмена.

Ее приговор неразумен — но мне он милей,

Чем милость другой, — пусть другая верна и нежна.

Мне имя ее повторяют, корят за любовь —

Упреки такие мне слаще любого вина.

Терпенье мое на исходе — и сердцу шепчу:

«Отвергнув свободу, испей униженье до дна!

Любовным огнем ты по собственной воле горишь —

Я в том неповинен, — твоя это, сердце, вина!

Ты знало: любовь — это меч, задремавший в ножнах, —

Ты меч обнажило, и гибель тебе суждена!»

* * *

Перевод Е. Витковского

О дивная дева, рожденная в дальних краях,

Чьи очи оттенком своим повторяют агат!

Высокую шею она повернет, — и тебе,

Ресницы тяжелые вскинув, подарит свой взгляд.

С отчаяньем ты ей заглянешь в глаза — и тогда

Жемчужины слез на ресницах твоих заблестят.

* * *

Перевод Е. Витковского

Я взываю к тебе — мой призыв не услышан тобой:

Ты погибель несешь — и возносишь в обитель мечты.

Лишь весною на ветках пунцовые розы цветут —

Но прекрасных ланит никогда не увянут цветы.

С черноглазой красавицей как мне теперь совладать, —

Чье оружие — взоры, стыдливы всегда и чисты?

Ты словам запретила звучать, но глаза не молчат

И поведали тайно, что зов мой услышала ты!

* * *

Перевод Е. Витковского

Красавица ей на земле ни одна не равна.

Волшебные речи твердит — лишь очами — она.

Луна на нее посмотрела — и стала бледна.

На родинку глянула — и почернела луна.

* * *

Перевод Е. Витковского

Вот юноша — тоской любовною томим;

И травы не шуршат, коль он идет по ним:

Так исхудал, что стал прозрачен, словно дым,

И так иссох, что стал неслышен и незрим.

* * *

Перевод Е. Витковского

Я стремился к разлуке, я рвался на волю,

И с тобой провести не хотел я ни дня!

Пью смертельный напиток из кубка разлуки —

Я не знал, что убьет виночерпий меня!

О прохлада свиданья, целебная сердцу, —

Защити от разлуки, спаси от огня!

* * *

Перевод Е. Витковского

Лишь успокоюсь душой, как меня настигает

Голос голубки, что плачет вдали от гнезда.

Легче становится мне, ибо наши печали

Можно печалью чужой исцелить иногда.

Перекликаются голуби в роще, как люди,

Плача о каждом, кого настигает беда.

* * *

Перевод Е. Витковского

Заплакал безрадостный луг, и роса для него

Расшила тюльпанами плащ красоты неземной.

Когда улыбнется, тюльпанам светло — и от слез

Их веки пылают, и каждый зрачок — золотой.

Ночная прохлада тюльпанам тела распрямит,

Но снова уныло согнутся в полуденный зной.

Земля расцветает, и каждый цветок на земле

Своей красотою поспорить готов со звездой.

Соцветья лугов ароматом наполнили мир,

Соцветья небес преклонились пред их красотой.

* * *

Перевод Е. Витковского

Меж лилий росистых пунцовые розы цветут,

Украсили землю цветы — золотые огни.

Я видел: по этой лужайке ступала луна:

Луна по земле не умела ходить искони!

Так дивно прекрасны и тело ее и лицо,

Что кажется: страстью друг к другу пылают они.

Скажи ей, любовью сулящей меня погубить,

В ответ на любовь посылающей муки одни:

«Ты губишь меня, но, молю, не губи до конца —

О, сжалься и гнев свой великий — на малый смени!»

* * *

Перевод Е. Витковского

Ты разбавляешь сверкающей розовой влагой

Розовоцветное, в чаше прекрасной, вино.

К чаше склонился кувшин в благолепной молитве —

Но совершить омовенье ему не дано.

Видя нарциссы и трепетный жемчуг жасмина,

Вымолви то, что на свете известно давно:

«Короток нынешний день, скрыт во мраке вчерашний,

День же грядущий, увы, предсказать мудрено.

Годы откроют судьбу, а последнюю новость

От Ненасытной узнать все равно суждено».

* * *

Перевод Е. Витковского