Андалусская поэзия - [10]

В желудке камнем застревает там еда.

А встретится твой взгляд с его скользящим взглядом,

Почувствуешь, что он насквозь пропитан ядом.

Зато приправами не будешь обделен:

Приправил голодом все угощенья он.

* * *

Перевод М. Кудинова

Упаси меня боже защиты искать и опоры

У подобных тебе, от беды отвращающих взоры.

Мои рифмы оделись в кольчуги из черных колец

И блуждают, не зная, где кров обретут наконец.

Разве, слыша стихи мои, стал ты добрей хоть немного?

К милосердью взывали они, в них звучала тревога.

Если б сотая доля души твоей стала щедрей,

Твою черствость и скаредность люди забыли б скорей.

* * *

Перевод М. Кудинова

На них надеяться ты и не думай даже:

Их обещания обманчивей миража.

Настали времена, когда у худших власть,

И волки алчные рычат и скалят пасть.

Куда бы ни пошел, повсюду зла засилье,

Псы поделили мир, всю землю захватили.

Попросишь горсть земли у этих злобных псов,

Они ответят: «Нет!», других не зная слов.

Ты порицаешь тех, кто платит им хулою,

Но зло назвать добром — ведь тоже дело злое.

* * *

Перевод М. Кудинова

Стихи мои, шатаясь, встали в ряд.

Стихи мои и стонут и скорбят.

Среди тупоголовых пропадают

Мои стихи. Скупцы их отвергают.

От алчности рука скупца дрожит,

О, пусть удача от таких бежит!

Как будто в сговор все они вступили —

Не дать просящим, попирать бессилье.

К делам высоким звал я их не раз, —

Мои стихи, они отвергли вас.

Мне мерзко рядом с ними находиться;

Но мир велик, в нем есть куда укрыться.

Не первый я, кому пески пустынь

Нашептывают: край родной покинь!

Аллах меня всех милостей лишает —

Невежд он любит, дурней возвышает.

А ты, погрязший в алчности своей,

Ты, не творящий блага для людей, —

О, не видать бы мне тебя вовеки!

Умрешь — ничьи от слез не вспухнут веки.

К тебе дорогу щедрость не найдет.

Свет славы над тобою не взойдет.

* * *

Перевод М. Кудинова

Вот речь, в которой что ни слово,

То радость для ума живого,

И что ни слово — волшебство,

Бальзам для сердца твоего.

Речь эта — правды отраженье,

И нет в ней темных выражений,

И так остра вся эта речь,

Что подражать ей может меч.

Но кровь он только проливает.

А эта речь от зла спасает.

* * *

Перевод М. Кудинова

Хоть мускус был в мешок упрятан,

Распространяет аромат он.

Так и людей достойных слава:

Ни злой, ни лживый, ни лукавый

Не смогут скрыть ее сиянья,

И не нужны ей оправданья.

Бывает и луна порою

Сокрыта облачной грядою.

Но озарится лунный лик —

И мрак ночной развеян вмиг.

Без корабля, себе на горе,

Переплывать не станешь море.

Коль нитки у тебя сгорели,

Без ниток нет и ожерелий.

Чтоб чистыми металлы стали,

Их на огне переплавляли.

Примеры эти может каждый

В беседе привести однажды.

От них все речи стали схожи

И в Йемене, и в Мекке тоже.

Их андалусец сочинил,

Не житель Акки их сложил.[6]

* * *

Перевод М. Кудинова

Хотя от близких я далек и в трудном положенье,

Дай оградить мне честь мою от горьких унижений.

Сказали мне: «Покинул ты родных, друзей и брата».

Ответил я: «Мне брат теперь… то, что в руке зажато».

* * *

Перевод М. Кудинова

Ты меня упрекаешь… О, горе тебе! Эта боль хуже всех.

Но вина бедняка ведь не так велика, как язычества грех.

На тебя потеряла любовь моя всякое право отныне,

Как должник неоплатный она, как покинутый странник в пустыне.

Если тот, кто был честным и щедрым, кровавыми плачет слезами,

Извинить его можно: он видит, что мир наш захвачен скупцами.

Негодяи богатством гордятся, и нет им отказа нигде,

А хороших людей можешь только увидеть в нужде и в беде.

* * *

Перевод М. Кудинова

Свет седин у меня на висках проступает.

Но без света дневного ночь разве бывает?

Получил этот свет я за прежнюю тьму,

Вместо черной он белую дал мне чалму.

Зрелость в новый наряд мою плоть облачила,

Сняв одежды, что в прошлом мне юность вручила.

И без всяких условий любовь я сменил:

Права выбора я для себя не просил.

* * *

Перевод М. Кудинова

Мне сказали: «Прошла твоя юность». А я им на это ответил:

«С той поры, как день ночью сменяется, что изменилось на свете?

Если любите вы, то старайтесь встречаться почаще:

Без свиданий двух любящих жизнь не была б настоящей.

Если кто-то стал в тягость, то дружбы водить с ним не надо:

Вместе будет вам худо, коль сердце той дружбе не радо».

* * *

Перевод М. Кудинова

Справедливость забыв, седина на меня нападает;

Как правители наши, нечестно она поступает.

Словно ночь надвигается властно на пряди мои,

Но еще не расправилась ночь с белизною зари.

Мрак ночной, уходя, черноту моих прядей уносит,

И уже истощилась она и пощады не просит.

Мои черные волосы день ото дня все белей,

Мои зубы чернеют, простясь с белизною своей.

* * *

Перевод М. Кудинова

Остатки радости твоей — как опустевший дом,

Где только стены, и зола, и немота кругом.

Твои виски с их сединой — свидетели того,

Что близится последний час, не скрыться от него.

Просроченные векселя — морщины, седина.

Хоть ты банкрот, но смерть твоя оплатит их сполна.

* * *

Перевод М. Кудинова

Вот всходят звезды в волосах и не заходят:

И день и ночь они на темном небосводе.

А чернота волос — как будто мрак ночной.

И мрак тот светом весь пронизан — сединой.

Сначала седина предостеречь нас хочет,

И нам она не лжет, хотя беду пророчит.

Посланца смерти направляет к нам она,

Но мы не верим ей и не теряем сна.