Анатомия скандала - [53]

Холли шла, сосредоточенно глядя на тротуарные плитки: она боялась, что непослушные ноги занесут ее на газон, где стояли строгие предупреждения не мять траву. Ее ноги определенно заплетались. От прохлады июньской ночи кожа у Холли покрылась мурашками, и она остановилась, чтобы накинуть на майку джинсовую рубашку, завязанную вокруг талии. Эйфория от сознания, что она была частью единой счастливой группы, прошла, и девушка начала тихонько напевать своим низким приятным голосом, стараясь вернуть ушедшую радость.

Голова кружилась уже меньше, и Холли несмело подняла голову к бескрайнему ночному небу — темно-синему, усыпанному мелкими бриллиантами звезд. Она попыталась разглядеть рисунок на бледной полной луне, стоявшей высоко в небе. Зеленая Венера подмигнула ей — Холли заморгала в ответ. Несколько секунд она смотрела в небо, словно не могла наглядеться на бездонную темноту над золотыми шпилями. Начитавшись феминистской литературы, Холли теперь повсюду видела фаллические символы, но остренькие башни казались удивительно жалкими и даже смехотворными в сравнении с роскошью звездного полога. Холли пошатнулась, засмотревшись на царственную красоту бескрайнего ночного неба, раскинувшегося, насколько хватало глаз.

Часы долгими, звучными ударами пробили полночь. Холли стала искать выход с территории колледжа. Повернув налево, она оказалась в крытой галерее, огибавшей залитый лунным светом прелестный внутренний дворик с дубовыми дверями в глубоких стенных нишах и мягким газоном. Неужели она заблудилась? Холли впервые оказалась в этом колледже, который был гораздо больше и роскошнее, чем ее, с оленьим парком и студенческим садом. Есть где заблудиться… Что, если она нарушает границы чужих владений? Но ее пригласил Дэн, и пригласил весьма настойчиво. Как всегда, Холли чувствовала себя непрошеной гостьей, чужой, белой вороной. Дэн, Нед, Софи, даже Элисон — хотя гордость северянки ни за что не позволила бы ей в этом признаться — с легкостью могли обосновать свое пребывание в Оксфорде, и только Холли до сих пор считала себя выскочкой, хитрой пронырой, попавшей сюда в рамках некой квоты для государственных школ, но недостойной здесь учиться, и была уверена, что рано или поздно ее разоблачат.

Она на цыпочках отошла в тень, подальше от глухих окон, обрамлявших пейзаж невероятной красоты, и прислонилась к бледной стене из известняка. В тени Холли было комфортнее — она могла наблюдать, оставаясь незамеченной. Она не такая, как другие, но все-таки она здесь, пусть и с самого краешка. Холли крадучись двинулась вдоль стены, держась в тени, наслаждаясь тишиной и чувствуя, как от холодного ночного воздуха уходит хмель и возвращается способность думать. Она поступила довольно глупо; пожалуй, имеет смысл вернуться, притворившись, что долго искала туалет, найти Дэна и позволить ему снова поприставать к ней. Ее девственность становилась даже большей неловкостью, чем ее происхождение, и казалась настолько очевидной, что Холли боялась: скоро все об этом догадаются.

Сможет она решиться на это с Дэном? Холли подумала о своем приятеле: тощий, невысокий, с мягкими волосами и прыщами на подбородке. Красноречив — по крайней мере, на бумаге. Это ее в нем и привлекало — то, как Дэн умеет придать предложению идеальную форму. У него талант рассказать историю в нескольких точных словах. Он умен, а Холли ценила ум, пусть даже сегодня Дэн и вел себя неуклюже. Может, он просто нервничал и пытался дать понять, что хочет переспать с ней — или хотя бы что не считает ее физически отталкивающей? Возможно, лучше в первый раз проделать это с другом, когда это ничего не значит, когда в это ничего такого не вкладываешь и можно сохранить романтические идеалы. В первый раз же всегда больно и не очень приятно, и Холли не хотелось такого с тем, к кому она действительно неравнодушна. Сунув руку под джинсовую рубашку, она поправила груди, приоткрыв соблазнительный вырез, получившийся с помощью нового «Уандербра», подрывавшего ее феминистские принципы, но волшебно перегруппировавшего ее жирок: сегодня Холли не казалась дремуче целомудренной. Глядя вниз на две мягкие выпуклости, она ощущала вину и непривычную гордость, думая: это тоже я, это часть меня, наверное, не меньшая, чем мои умные мысли и прочитанные книги. Расстегнув еще одну пуговицу и выпятив бледные полушария, Холли повернула обратно, к комнате отдыха для первых курсов. В душе у нее росло беспокойство, от жгучего ожидания внутри все сжималось.

Из дальнего угла галереи метнулась фигура. Холли услышала его раньше, чем увидела: упругие толчки ног спортсмена по гулкой плитке и дыхание, неожиданно интимное в полной тишине, когда он выскочил из-за угла и едва не врезался в нее.

Холли точно окаменела, замерев, как один из оленей в парке за стеной. Она слышала, что бегущий приближается, но не ожидала такой скорости и не думала, что он заполнит все пространство своей крупной фигурой, дышащей энергией, так что места больше не останется ни для кого.

— О господи… извини, извини! — Он был шокирован не меньше Холли. Глаза над высокими скулами показались темными провалами, когда он вцепился в ее плечи, чтобы не упасть и не сбить ее с ног.