Анастас Иванович Микоян: человек и политик - [88]

По возращении из Еревана старалась избегать его. Этот разговор долго оставался в памяти. Но иногда, встречаясь с Анастасом Ивановичем глазами, чувствовала его доброжелательность, понимала, что он ценил во мне мою преданность родным. (…)

Помню, как мы с экономкой Катей собирали Анастаса Ивановича в Америку, на похороны Джона Кеннеди. Приготовили смокинг и брюки в узкую полоску (их сшили срочно в ателье Легнера). Вернулся Анастас Иванович взволнованный — ему приходилось близко общаться с Джоном Кеннеди, и он искренне переживал преждевременную трагическую смерть молодого, энергичного и симпатичного ему президента. После возвращения часто вспоминал Жаклин Кеннеди, его поразили ее выдержка, красота и мужество. Он сказал ей об этом, прощаясь, а Жаклин преподнесла ему на память монету-медаль с изображением мужа. Медаль осталась у меня, это подарок Анастаса Ивановича.

Вспоминается масса эпизодов, каких-то деталей, которые и были нашими отношениями.

Грустно и драматично окончилась жизнь Анастаса Ивановича. После вынужденного ухода на пенсию он жил на предоставленной ему последней даче по тому же шоссе, после Успенского, не доезжая совхоза «Горки-10». Уютная деревянная двухэтажная дача, недалеко река, место ему очень нравилось. Он говорил: «Хотели меня наказать, а мне в моем возрасте еще лучше — открытое место без елей и сырости».

На даче зимой он жил один — летом внуки были с ним, а зимой приезжали только на выходные. Потом все повзрослели, появились свои интересы. Сыновья и невестки приезжали все реже. Приблизилась к нему сотрудница его канцелярии, когда-то она работала там же, но далеко от него. Как говорится, «свято место пусто не бывает». Она официально имела какую-то должность при нем: то ли секретарь, то ли помощник, работала, вероятно, и на себя (прежде всего), и на госбезопасность. Как-то один из сыновей сказал отцу, что эта женщина играет незавидную роль и ее надо отдалить, Анастас Иванович ответил. «Я знаю, а ты можешь ее заменить?» Да, она вела хозяйство, следила за лекарствами, печатала его воспоминания, а дом, когда он умер, оказался просто пуст, тут уж все до банальности естественно.

За несколько месяцев до последней болезни он позвонил: «Приезжай». И я поехала на машине Министерства культуры, которая обслуживала мужа. Анастас Иванович был очень рад, приветлив, мягок, говорили немного, но от него шла ласковость, что таким я его и запомнила навсегда.

Когда Микоян умирал, мне позвонила его лечащий врач Клавдия Петровна, и я с детьми поехала к нему в больницу. Он уже был без сознания. Правительство хотело похоронить Анастаса Ивановича без шума. Обычно людей такого ранга провожали из Колонного зала и хоронили на Красной площади. Но Брежнев распорядился не устраивать демонстрации. Предоставили для прощания зал Дома ученых, военного оркестра не было; хоронить его решили на Новодевичьем кладбище, рядом с матерью, братом, женой и сыном. (…)

Брежнев приходить в Дом ученых не собирался. Однако, получив огромное число телеграмм с соболезнованиями от многих глав правительств, после звонков из посольств с вопросами, куда и когда можно прийти выразить свое последнее уважение выдающемуся государственному деятелю (у всех свежа была в памяти его роль в развязке узла между Москвой, Кубой и США), правительство срочно распорядилось прислать оркестр, придать соответствующую форму похоронах: Приехал сам Брежнев и, естественно, его «сотоварищи».

На похороны пришло много людей, но еще больше в зал Дома ученых не попало — ближайшие улицы по Кропоткинской были оцеплены милицией.

У меня сохранилось много воспоминаний о Микояне, но обо всем не расскажешь.

В течение сорока лет Анастас Иванович был в числе главных руководителей советского государства. Все это время было невероятно сложным, строилось государство, и становление его было сопряжено как с высокими достижениями, так и с трагическими событиями. Ум, воля, характер, энергия, вера в победу социализма, умение ладить с людьми, качества, свойственные Анастасу Ивановичу с юности и сопровождавшие его жизнь, делали его не только одним из главных, но иногда и единственно необходимым участником исторических событий.

(…)

Преданность делу, ум, энергия, работоспособность, достижение результатов вызывают желание низко ему поклониться.

Фрагмент из книги:Микоян И. А.Своими глазами. С любовью и печалью. М., 2018.

1.4. Из интервью И. И. Селиванова с Анастасом Алексеевичем Микояном (Стасом Наминым)

И. С.: Анастас Алексеевич, осенью 2018 г. исполнилось 40 лет с момента ухода из жизни Вашего деда. Появился хороший повод вспомнить о нем как о крупном политическом деятеле и человеке, на взгляд многих россиян, незаслуженно редко упоминаемом как в средствах массовой информации, так и в работах историков. Разрешите задать Вам несколько вопросов и первый из них: как Вы оцениваете в целом деятельность А. И. Микояна в так называемый «сталинский период»?

А. М.: Это в принципе довольно сложный вопрос, даже безотносительно конкретных личностей. Объективно очень трудно представить себе, какая была жизнь в разные исторические периоды. А это обязательно надо понимать, оценивая деятельность того, кто был в руководстве страны. Когда мы пытаемся заглянуть туда из нашего времени и даже если пользуемся архивными историческими документами, довольно сложно почувствовать дух, энергетику и мировоззрение людей того времени.