Анастас Иванович Микоян: человек и политик - [49]

. Вести, ежечасно поступавшие из Венгрии по разным каналам, вели к разочарованию руководства СССР в мирной тактике, в возможностях удержания ситуации под контролем политическими средствами. Вывод советских войск из венгерской столицы не привёл к умиротворению, напротив, за ним последовал всплеск насилия на улицах города. 31 октября было принято решение о подготовке крупномасштабной военной операции, направленной на смену власти в Венгрии[346]. Главным аргументом в пользу ее осуществления была видимая неспособность правительства И. Надя стабилизировать обстановку на основе сохранения коммунистов во главе страны, предотвратить перспективу ухода их в оппозицию (особенно в случае проведения объявленных свободных выборов). К принятию в Москве силового решения располагала международная обстановка. Администрация Д. Эйзенхауэра продолжала демонстрировать свою незаинтересованность во внутренних делах страны советского блока. Что же касается антисоветской пропагандистской риторики, проявившейся в деятельности радиостанций, контролируемых США, то в Москве не были склонны придавать ей слишком большое значение, исходя из очень малой вероятности серьезного конфликта с США, тем более в условиях Суэцкого кризиса, создавшего весьма благоприятный для осуществления советской акции внешнеполитический фон (не только потому, что отвлекал внимание от венгерских дел, но и потому, что нападение Великобритании и Франции на Египет не получило одобрения США и тем самым впервые отчетливо проявились противоречия между странами-членами НАТО). Показательны в этой связи слова Хрущева, сказанные в ходе обсуждения: «большой войны не будет» [347]. За силовое разрешение венгерского кризиса высказались коммунистические лидеры Китая, стран-союзниц СССР по ОВД (кроме Польши), а также (с оговорками) нейтральной Югославии. Как явствует из записей высказываний Н. С. Хрущева на заседаниях Президиума ЦК КПСС, демонстрация Советским Союзом своей державной военной мощи в условиях, когда возникла реальная угроза власти коммунистов в союзнической стране, стала бы наилучшим опровержением представлений об ослаблении СССР после смерти Сталина и именно так была бы воспринята как за рубежом, так и в самой стране (в случае невмешательства «мы проявим тогда слабость своих позиций. Нас не поймет наша партия»)[348].

1 ноября в знак протеста против ввода новых войск из СССР И. Надь от имени правительства декларировал выход Венгрии из ОВД и обратился в ООН с просьбой о защите суверенитета страны. Это обращение, однако, не возымело действия. Рано утром 4 ноября правительство И. Надя было свергнуто в результате наступления советских войск на Будапешт, а сам он вместе с группой соратников нашел убежище в югославском посольстве, позже был депортирован в Румынию и возвращен в Венгрию в 1957 г., чтобы предстать перед неправедным судом [349]. В течение нескольких дней было подавлено вооруженное сопротивление повстанцев, в течение месяца свёрнута деятельность рабочих советов, пытавшихся выступать в роли оппозиционного центра. Новое правительство Яноша Кадара, образованное в Москве, восстановило при поддержке СССР однопартийную систему, Венгрия продолжала сохранять лояльность своим союзническим обязательствам. В 1957–1960 гг. были предприняты жестокие репрессии против активных участников восстания (около 230 смертных приговоров). Имре Надь, отказавшийся пойти на компромисс с новой властью, был приговорен к смертной казни по обвинению в антигосударственном заговоре и казнен в июне 1958 г., что еще более ухудшило международный имидж кадаровской Венгрии, способствовало ее внешнеполитической изоляции. Онако в 1960-е годы режим Кадара эволюционировал к более гибкой и компромиссной политике, предпринял экономические реформы, что является, однако, предметом совершенно другого исследования.

В контексте же нашей темы важно заметить, что, как и неделей раньше, в ночь с 23 на 24 октября, при новом и «окончательном» решении венгерского вопроса в советском руководстве не было полного единодушия. Возвратившийся в Москву 31 октября Микоян не участвовал в этот день в заседании Президиума ЦК КПСС, где было принято решение о подготовке силовой акции в целях устранения действовавшего правительства И. Надя и формирования нового, полностью контролируемого Москвой[350]. Однако на следующий день, 1 ноября, на заседании Президиума, он решительно высказался против нового военного вмешательства, считая не до конца исчерпанными политические средства разрешения кризиса[351]. Его позиция, однако, уже не нашла поддержки соратников по партийному руководству, хотя еще 30 октября они склонялись к политическому решению.

При всех разногласиях между членами Президиума ЦК КПСС и при всех столкновениях амбиций постсталинское «коллективное руководство» (плод конкретно-исторической ситуации весны 1953 г.) вплоть до наступившего в 1957–1958 гг. хрущевского «единовластия» выступало как орган, стремившийся и в целом способный к результативному, согласованному принятию оперативных внешнеполитических решений. Глубоко укорененные традиции большевистской этики не позволяли никому упорствовать в своих взглядах, ведь любое чрезмерное упорство могло повлечь за собой обвинения во фракционности. Каждому следовало вовремя присоединиться к мнению большинства. Так, поступил, в частности, и самый «либеральный» по своим взглядам член Президиума ЦК А. И. Микоян, после 1 ноября 1956 г. не предпринимая никаких попыток отстаивать свою особую позицию в венгерском вопросе. Правда, с новой миссией в Венгрию человек, столь успешно разрешивший в июле методами партийной дипломатии «проблему Ракоши», так и не был командирован. В первые недели пребывания Кадара у власти встать на ноги новому, крайне непопулярному в то время правительству помогали другие партийные эмиссары — Г. М. Маленков, М. А. Суслов, А. Б. Аристов