Анастас Иванович Микоян: человек и политик - [48]
С другой стороны, развитие событий в Венгрии происходило настолько ускоренными темпами, что казавшееся 25 октября немыслимым, входит в политическую повестку всего несколькими днями позже. Более того, венгерский кризис со всей остротой поставил перед советскими лидерами вопрос об оптимальности прежних доктринальных основ восточноевропейской политики СССР, заставил оценить их с точки зрения эффективности. Причем осознание неизбежности некоторых компромиссов в интересах стабилизации положения в Восточной Европе проявилось впервые в связи с польскими событиями.
Президиум ЦК КПСС должен был параллельно заниматься разрешением сразу двух восточноевропейских кризисов — польского и венгерского, к которым прибавился ещё и ближневосточный (в конце октября Великобритания и Франция при содействии Израиля предприняли военные действия против Египта, национализировавшего летом 1956 г. Суэцкий канал и не склонного идти на уступки). В Польше развитие событий пошло по более благоприятному сценарию, нежели в Венгрии[340]. Смирившись после долгих колебаний с возвращением к руководству ПОРП «национал-уклониста» В. Гомулки и пожертвовав маршалом К. Рокоссовским, освобожденным с поста министра обороны ПНР и отозванным в Москву, лидеры СССР пошли на уступки, которые сразу же оправдали себя. Уже 24 октября в Кремле не могли не видеть первых признаков ослабления напряженности в Польше. Менее зависимое от Кремля, но обладавшее достаточным кредитом доверия у себя дома руководство Гомулки смогло собственными силами овладеть ситуацией, удержало власть в руках коммунистов, предотвратило серьезный сдвиг вправо. И, что самое главное, команда Гомулки оставалась верна своим союзническим обязательствам по Организации Варшавского договора.
Свежий опыт Польши, где оказалось эффективным политическое урегулирование, без внешнего силового вмешательства, дал основания для поисков мирного решения венгерского кризиса, лишь обострившегося вследствие ввода советских войск в Будапешт. Вначале на заседаниях Президиума ЦК КПСС доминировала идея вооруженного подавления, более того, Микоян были подвергнут некоторыми соратниками за чрезмерную уступчивость[341]. Однако к 28 октября в Кремле возобладала тактика выжидания и на протяжении ряда дней предпочтение отдавалось поискам политического решения [342]. Даже главный советский силовик маршал Жуков заговорил на Президиуме о необходимости большей политической гибкости; «а то только стреляем», — вторил ему Хрущев[343]. 29–30 октября в соответствии с полученным из Москвы приказом советские танки были выведены из Будапешта, расположившись, правда, поблизости от города в ожидании дальнейшего хода событий. При этом, конечно же, в Москве осознавались пределы уступок: можно было вывести советские войска из Будапешта, как того требовал И. Надь, можно было позволить включить в правительство (в целях расширения его социальной базы) деятелей из крестьянских партий 1945–1948 гг., можно было даже в крайнем случае разрешить венгерским властям признать справедливость многих требований повстанцев. Совершенно недопустимыми были утрата коммунистами власти, уход их в оппозицию. Имре Надь продолжал восприниматься в Кремле в качестве правого уклониста и оппортуниста, «не знающего, где остановиться в своих уступках», однако более приемлемой, поддержанной народом фигуры, которую можно было поставить во главе правительства, в Кремле в сложившихся условиях не видели.
Итак, силовая политика в Венгрии не оправдывала себя. Очевидная неудача военного вмешательства 24 октября не только заставляла советских лидеров искать другие, более действенные способы разрешения венгерского кризиса, но и вплотную подводила их к мысли о необходимости некоторой корректировки всей системы отношений со странами Восточной Европы, поскольку та, при всей видимой всеохватности советского контроля над регионом, на самом деле не решала главную свою задачу — сохранения внутриполитической стабильности в странах, находившихся в непосредственной близости от СССР и входивших в зону его жизненных интересов[344]. Пребывая в состоянии немалой растерянности, когда все испытанные до сих пор средства оказались неэффективными, советские руководители решили испробовать мирный вариант, увидев в курсе И. Надя на компромисс с повстанцами последний шанс на стабилизацию обстановки.
Но и эти надежды не оправдывали себя. Нота беспокойства все отчетливо звучала в последних донесениях Микояна и Суслова, находившихся в Будапеште до конца октября: положение ухудшается, в руководящих органах ВПТ чувствуется беспомощность, неспособность к овладению ситуацией
