Анархия в РФ: Первая полная история русского панка - [50]

А Малыша, который с нами ехал, отхуячили так, что он лежал совсем мертвый. Какие-то московские панки подобрали его, занесли на поезд, вписали. Билетов не было, но он как-то доехал. А как до дому добрался, сразу пошел в больницу…

Газета «Известия». Статья «С панками в кутузке» (декабрь 1993 года)

Афиши о предстоящем концерте «Обороны» не расклеивались по городу. Но в тот день у ДК все равно собралась безбрежная толпа панков и просто молодежи. В зал их не пускали, и они истошно вопили:

— Е-гор! Е-гор!

Через несколько часов, охрипнув и устав ждать, молодежь устроила дикий шабаш. Разнесла вдребезги окна и застекленные двери дворца, забрасывала камнями проходящие трамваи. И на этой стадии к ДК подъехал ОМОН.

Милиционеры оказались ребятами бравыми. Мозги хулиганам были вправлены быстро. Тех, кто пытался брыкаться, били беспощадно — дубинками, кулаками, сапогами. Затем почти в бессознательном состоянии закидывали в автобус. Толпа была взята в кольцо, и выйти из него мне не удалось. Вместе с фанатами Егора Летова я отправился в отделение.

Впрочем, ко мне отнеслись корректно — почти не били. Сидеть в камере было скучно.

— Ты знаешь, — обратился я к одному из соседей, — что сегодняшний концерт был организован оппозиционной газетой «Завтра» и праворадикальными партиями?

— He-а. Первый раз слышу.

— Ну а то, что в ДК, пока вы его громили, начинался фестиваль «Русский прорыв», слышал?

— Плевал я на этот фестиваль. Мы с пацанами пришли на Егора.

— И часто вас арестовывает милиция?

— Да почти после каждого концерта. Ну и что’ Мне двенадцать лет! Милиция не имеет права меня арестовывать!

Старшина по одному выволакивал подростков из камеры на проверку личности. За решеткой слышались удары, чей-то горький плач. Самых строптивых продолжали учить даже в отделении. Через несколько часов подошла и моя очередь. Проблем с выяснением личности не было, и, уходя, я спросил офицера:

— Другого способа воспитать ребят, как кулаком по физиономии, уже нет?

— Будь моя воля, — ответил тот, — я бы этих фашистов давил, как тараканов.

Из интервью Егора Летова (1993 год)

— Сейчас у нас в стране построена демократия. Ты веришь в демократию?

— Нет. Честно говоря, не верю.

— Ну вот, допустим, тоталитаризм сокрушен…

— О, нет! В это я точно не верю!

— Нет?

— Я — анархист. То есть я против любой власти. Но при этом я уверен, что сокрушить власть невозможно. Тоталитаризм заложен в самом сознании человека. Как ни борись, мы все равно к нему скатимся. В 1980-х мы боролись за то, чтобы сломать тогдашнюю Систему. Теперь будем бороться, чтобы сломать нынешнюю. Игра заранее проиграна, но это не значит, что бороться не нужно!

— И как тогда быть?

— У Галича есть песня про то, как зэки бегут с зоны. И их одного за другим убивают… Кончается тем, что всех до одного убили. И он просто говорит белым стихом: «Ни один из них не добежал но бежать все равно стоило. Игра заранее проиграна, я знаю, что ничего не удастся сделать, но тем не менее!..»

— А ты верующий человек?

— Я человек, свято и отчаянно верующий в чудо В чудо неизбежной победы безногого солдата, ползущего на танки с голыми руками. В чудо победы болтом угрожающе топорщащего крылышки навстречу надвигающемуся на него поезду. Раздирающее чудо, которое может и должен сотворить каждый отчаявшийся, каждый недобитый, каждый маленький.

— Но ведь это не победа, а поражение!

— Знаешь, я читал про самурая, который перед тем, как сделать себе харакири, написал: «Уничтожу весь мир!» И я свято верю, что он весь этот мир и расхуярил. Сытый, существующий в липкой протяженности будней, не сотворит чуда. Не остановит мир. На это способен лишь тот, кому нечего терять. Это тот сокрушительный залп, когда уже кончились патроны. Пусть в глазах всего мира это разгромное поражение, зато для тебя это полный и окончательный триумф!

— А что будет, когда окончится ваша война?

— Начнется другая. И так бесконечно.

Сообщения информационных агентств:

19 февраля 2008 года у себя дома в Омске скончался музыкант и поэт Егор (Игорь Федорович) Летов. Смерть наступила во сне. Друзья Летова уверяли, что последнее время он часто жаловался на сердце. Летову еще не исполнилось и сорока двух лет. С его смертью огромная глава отечественной музыкальной истории оказалась завершена.