– Я новую игру придумал, – задумчиво сказал Цой.
– Какую?
– В девчонок камнями кидаться.
– Ты что, совсем озверел? – Олег перевернулся на живот и закрыл глаза.
Цой взял двумя пальцами крохотный камешек, размером примерно с семечку, и аккуратно пустил его в розовую спину одной из лежащих неподалеку симпатичных девиц. Попадание в правую лопатку было проигнорировано, и Цой стал неторопливо готовиться к следующей атаке. Игра увлекла его, но не настолько, чтобы встать для розыска подходящих снарядов, и он ограничил зону поиска радиусом вытянутой правой руки, которая стала слепо загребать песок и гальку, придавая ему при этом поразительное сходство с пловцом брассом, если бы не левая рука, которая, впрочем, как и все остальные части тела, оставалась совершенно неподвижной. Олег открыл глаза, и лицо его стало медленно приобретать осмысленное выражение с явным оттенком если не злости, то совершенно отчетливого недовольства, причем, как мне показалось, оно было вызвано не тем, что обидели даму, а скорее той суетой, что вносила шевелящаяся рука Цоя в гармонию скульптурной группы, которую являли собой три наших неподвижных тела. Цой со свойственным ему упорством продолжал свое дело. Нашел – бросил, нашел – бросил. Промах. Попал. Попал. Попал. Промах. Попал. Попадал он не в одну и ту же спину, а попеременно – то в нее, то в спину соседки.
Может быть, в другое время и при других обстоятельствах барышни и поддержали бы эту веселую забаву и ответили бы Витьке чем-нибудь из своего богатого женского арсенала, но сейчас что-то не пришлось им по вкусу – они резко, как по команде невидимого начальника, встали и ушли за пределы досягаемости артиллерии. Олег, чертыхаясь, поднялся и поплелся за ними.
– Прощения просить пошел.
– Ну-ну. – Это я поддержал беседу в меру своих сил.
– Они сказали, что от вас пахнет, – сообщил Олег, вернувшись к нам.
– А от тебя?
– И от меня.
– Ну так выпей еще, чтобы пахло вкуснее, может, им это больше понравится.
Трехлитровая банка из-под томатного сока, наполовину наполненная сухим вином производства местных умельцев, была примерно одинаковой температуры с песком, на котором стояла, но вино в ней еще не успело (или не могло?) так нагреться, и поэтому Олег выпил не обжигаясь, а, видимо, почувствовал только приятное тепло. Поставив банку на место, он предложил немедленно окунуться. Олег, выпив, заметно повеселел и заметил, что вечером непременно помирится с прекрасными дамами. Цой посмотрел на меня, и я увидел в его глазах то, о чем только что подумал сам.
Ничего нет глупей и бездарней, чем приехать летом в Крым с друзьями и заводить флирт с какими-то незнакомыми девушками, даже если они тоже из Ленинграда, даже если они симпатичны и приятны, даже если отвечают взаимностью. Зачем, зачем мы сюда ехали? Отдыхать или что? Олег уже сходил один раз на танцы, которые являлись в поселке Морское единственным развлечением, кроме кино, и вернулся оттуда с аккуратным синяком, традиционно находившимся под левым глазом. Что там произошло, Олег не рассказывал, а мы не расспрашивали, хотя предполагали.
Да, чтобы заниматься любовью на юге, нужно быть или грузином, или абсолютным сексуальным маньяком. Что интересно, в Крыму я заметил, что скрытыми сексуальными маньяками являются в основном ИТР – женатые или замужние, белые, жадные до удовольствий, которых им, видимо, не хватало по месту работы. Если вы увидите на каком-нибудь южном пляже мужчину, который после трехминутного знакомства с дамой начинает поглаживать ей бедра и многозначительно поблескивать глазами, – будьте уверены – это или инженер по технике безопасности, или бухгалтер, приехавший с севера отдохнуть. Причем бухгалтеры, как правило, более активны. Если же, в свою очередь, дама начинает, что называется, давить косяка на ваши плавки, то вы не ошибетесь, если решите, что она либо какой-нибудь референт, либо, опять-таки, бухгалтер. Работники сферы обслуживания ведут себя спокойней – они знают цену и себе, и всему остальному, а рабочие – так в этом отношении просто абсолютно нормальны. Ну а уж битники вроде нас и вовсе ангелы. Хотя ведь мы тоже были тогда именно рабочими, но об этом речь впереди.
Олег, как и мы, не принадлежал ни к одной из групп секс-активистов и завел легкое знакомство с двумя ленинградскими курортницами просто так, без, что называется, корыстных целей. Но не так все просто. Курортницы, в свою очередь, стали делать какие-то расплывчатые авансы Цою, который был к ним абсолютно индифферентен, а Олег стал подозревать меня в нехороших намерениях по отношению к одной (он еще не решил какой) из курортниц. Вот такой получился пятиугольник, да еще с биссектрисами и диагоналями, нарисованный вдобавок пунктиром. Будь все это в Ленинграде, он мог бы долго и нудно обрастать телефонными звонками, сплетнями, слезами (с женской стороны) и прочей тягомотиной, но здесь, в Крыму, на первое место, как и у всех нормальных людей, и у нас вылезла такая всепоглощающая лень, что проблема, к нашему общему удовольствию, самоликвидировалась. А как только она сошла на нет – все стало замечательно: с курортницами мы тут же помирились, и все оставшееся у нас крымское время гуляли и купались с ними, невинные, как дети (или не дети – рыбы, птицы…), пили замечательное сухое вино, которое хлебосольные жители поселка Морское наливали нам в трехлитровые банки, уверяя, что это вино