Анархист - [93]
– Стой, Чорос, – придержал алтайца за рукав бекеши казак. – И с тобой что-то случится может… Все мы под богом ходим… Может, лучше вместе пойдём? Втроём завсегда сподручнее.
– Не стоит, – хлопнул по плечу приятеля художник. – Чего всем троим ноги бить, чай не казённые. А задержаться могу, ага, художники же все пьяницы, а я по природе, как все алтайцы, на водку сильно слаб.
Эти слова Гуркин уже ронял на ходу, направившись в сторону Домниковской улицы.
…
(Москва. Каланчёвская площадь)
– Фёдорыч, что мы тут с тобой как два идиота торчим? – после некоторой заминки Кайгородов уставился на Рогова. – Может, пойдём знакомство с кем-нибудь заведём.
– Не плохо бы оно было бы, да… – Рогов внезапно остановился на полуслове. – Глянь, Петрович, вон на того служивого. Не узнаёшь?
– Нет, даже никого похожего не вспомню…
– Извини, ты наверно, его и впрямь никогда не видел, – Рогов уже повернулся в сторону вокзальных дверей, силясь разглядеть в толпе кого-то. – Был у меня один знакомый в армии Мамонтова. Мишка Козырь. Тоже из наших, из анархистов. Так, веришь-нет, вон с тем парнем одна харя. Только схуднул чутка. Подойду-ка я к нему. Может быть, в самом деле он это.
Михаил Владимирович Козырь уже год проживал в столице. После того, как в Омске ему удалось получить направление в ГУВУЗ[148], он горя не знал. Хотя стоило ему это всего золота, что удалось экспроприировать при эксах купцов родного Усть-Каменогорска, но оно того стоило.
Мощный загривок, свидетельствовавший о сытой жизни владельца, плотно обтягивал стоячий воротник гимнастёрки. Добротная офицерская шинель с малиновыми разговорами[149] облегала мощный торс, а из-под козырька суконного остроконечного шлема с красной звездой внимательно смотрели глубоко посаженные чёрные глаза. Когда Козырь узнал в подходящем мужчине известного когда-то вождя Алтайских партизан Гришана Рогова, в его глазах вспыхнуло неподдельное удивление.
– По глазам вижу, узнал ты меня, друг Мишка, – улыбнулся Рогов, протягивая руку в знак приветствия. – Смотрю, ты в столице отъелся… а толкуют, что голодно тут.
– Тебя не забудешь, ты же тот ещё горный орёл, – поддержал тон Козырь. – А что на счёт голодовки, так сам же говорил, – кто не работает, тот да не ест. А кто много работает, тот ест много. Слышал я прошлой ещё осенью, что пристрелили тебя. Говорили, что целый полк по твою душу послали и из пушки тебя в Могилёвскую губернию…
– Соврали выходит – хищно усмехнулся Григорий. – Про пушки и полк правда, так оно всё и было, а всё остальное… ну ты сам видишь. Не привидение же я! Лучше ты мне скажи, чем в Москве занимаешься, что таку шеяку отъел? Может, поспособствуешь старому знакомому?
– Добрые люди помогли. За мзду малую пристроили к должности не высокой, но рабочему государству крайне необходимой. Заместитель заведующего по снабжению ГУВЗ Республики, так моя должность называется. Жду вот сейчас прибытия поезда из Ташкента с грузом продовольствия. А ты чего в Москве делать собираешься? Лёгкой жизни ищешь?
– Скорее наоборот, – опять ухмыльнулся Григорий. – Люди мне нужны с боевым опытом, не брезгливые и не пужливые. Нет ли у тебя таких на примете.
– Есть и не пужливые, есть и с опытом, как не быть, – в глазах мелькнула неясная хитринка. – Ты никак анархическую революцию учинить собираешься? Давай так сделаем. Я дела закончу и сюда вернусь. Ты меня тут дождись. Я тебя познакомлю с человеком, который тебе точно сможет помочь. Там уж ты сам с ним договаривайся. Если договоришься, обо мне не забудь.
– Как я о тебе забуду! Не боись, Мишук, сочтёмся. Свои же люди.
…
(Москва. Хитровка)
Небольшая площадь в центре столицы, близ реки Яузы и Яузского бульвара, окружена трёхэтажными домами с облезлыми стенами. Площадь лежит в низине, в которую спускаются, несколько переулков. Из-за такого положения и близости реки над площадью всегда курится туманное облако. Особенно к вечеру. Жуть берет свежего человека: облако село! Вот и перед нашими друзьями спустившимися по Воронцову полю, открылась панорама серой шапки вечернего тумана.
– Толкуют, что тут до революции народу тьма собиралась, – рассказывал Козырь. – У селян денег на ночлег не было, так они здесь гуртами сбивались и прямо на мостовой на армяках укладывались.
– А нас ты сюды зачем притащил? – Григорий с удивлением оглядывал странное и таинственное место.
– Ты ж, Гришан, сам мне сказал, что тебе люди нужны для каких-то дел. Вот тут ты людей и найдёшь сколько надо. Лишь бы было чем этим людям платить, – Козырь внезапно стал серьёзен. – Только смотри, будь осторожен. Народ на Хитровке лихой да бедовый. Здесь жизнь человеческая зерна ржаного не стоит. За понюшку табаку убьют и не поморщатся.
– Слухай, Мишук, верно у тебя тут знакомые имеются? – Включился в разговор Кайгородов. – Ты б, паря, свёл бы нас с кем-нибудь из местных, а то ведь и в самом деле укокошат нас с Григорием по тёмному времени. Поминай, как звали.
– Я бы с радостью, со всем моим почтением, но вы же мне не рассказали, что вы делать собираетесь, а как я вас важным людьм буду представлять, ежели ничего про вас сказать не могу?
