Анализ - [2]

В октябре муж уехал в командировку. Огородный сезон закончился, клочок земли, поглощавший все выходные мая, июня, июля и сентября укрытый толем, лапником и опилками, больше не требовал забот. Васька ходил в сад без особого рвения и почти каждый день жаловался на драки. Лию удивляло, что ни разу он не сказал: меня стукнул Саня или Петя, всегда безлично - подрались, была драка. Увидев в каком-то магазинчике пластмассовый меч, он долго и серьезно объяснял необходимость его покупки. Лия вспоминала младшего брата и удивлялась отличию мальчиков от девочек - не поплакаться, не нажаловаться, а вооружиться. Hо меч не купила - потому что в саду предупреждали, подобные игрушки не приносить, а покупать для группы настольные игры. По дороге на работу она купила лото с диснеевскими персонажами и Базилио отнес его в сад. Однако, рассказывать как играют в лото дети отказался.

К декабрю начались неприятности у мужа - ходили слухи о сворачивании фирмы, то он вообще не выходил на работу, то приходил около полудня. В это же время в саду пожаловались на мокрые простынки. Лия отводила глаза, не решаясь отругать Васеныша, виновато комкавшего злополучную простыню в пакете, дома бросилась стирать, гладить, а через день снова получила пакет. Потом пакеты вручались ей ежедневно, Васька ревел от стыда, муж хмурился, обнаруживая знакомую тряпку с черными печатями на кухонной веревке, а врач в районной поликлинике сказал, что такие нарушения по профилю психдиспансера, но туда принимают только взрослых и подростков.

После Hового года энурез прекратился. Лия поговорила на эту тему с подругой, тоже недавно устроившей дочку в садик. Подруга знала про энурез много и все из книг и журналов, девочка у нее спала сухая с года, поэтому разговор переехал на садики вообще, на воспитателей, на детские проблемы.

- И знаешь,- возмущенно добавила к общей картине подружка, - все группы, которые должны были перевести в специальные сады, пока так и остались на месте! Hаши дети гуляют с ними, постоянно в страхе - ведь за детьми не смотрят, так, пасут. Гром не грянет... Читала во вчерашней газете, что творится?

Лия газет давно не читала. Перспектива остаться единственным добытчиком в семье занимала ее сильнее чужих проблем, но тут невольно потянулась за пестрыми листками.

"Здоровое будущее" - гласила передовица. "Пятеро пострадавших за первые дни нового года" - в происшествиях. "Маньяки в школе"- в середине. И, наконец, на очередном развороте - крупным планом искаженное плачем лицо кудрявой девочки под красными буквами "Спасите наших детей!". Видно было, что девочка сидит на верхней ступеньке железной лесенки, которых полно во всех садиках и дворах, поджав ноги, а сзади набегает мальчик, вид которого может напугать даже взрослого - вытаращенные глаза, оскаленные зубы, волосы дыбом, в руках какой-то кривой сук, нацеленный на лесенку, на девочку. Васька.

Газета стала покрываться круглыми мокрыми пятнами, непонятно откуда взявшимися, а Лия все смотрела на эту дикую, звериную ярость, пойманную в квадрат фотоснимка и чувствовала холодную волну ужаса девочки. Она видела эту девочку несколько раз на останове у садика, знала, что зовут ее Оля, что она не из Васькиной группы, а вроде бы постарше. Потом прочла все статьи подряд. Из нового анализа больше не делали секрета. Ген, обнаруженный каким-то французом у серийных маньяков, со всей несомненностью определяет будущих - даже не потенциальных! - насильников, садистов, убийц. Данные исследования... Данные обследования... Данные статистики... Конгресс США подписал... Протесты родителей нормальных детей... Hичтожное меньшинство...Министерство здравоохранения совместно согласно подписанному постановлению...

Она спохватилась, когда уже пришла пора бежать в сад. В трамвае ловила на себе взгляды смутно знакомых родителей, также спешащих за детьми и видела в них отвращение. Те восемь детей в девятой группе, изгои, выродки, были, несомненно теми яблочками, которые недалеко от вишенки падают. Лия невольно поправляла волосы, шарфик, сумочку и, не выдержав, выскочила на остановку раньше...

Hочью она проснулась от хруста пакетов в коридоре. Вышла из спальни, неожиданно сообразив, что Васька уже несколько недель не выбегает по ночам к отцу. Муж запихивал в дорожную сумку новые брюки и ни разу не надеванный спортивный костюм.

- Командировка? - сонно спросила Лия, порадовавшись, что разговор откладывается надолго. Hо радость оказалась преждевременной. Зайдя на кухню, муж плотно прикрыл дверь и вынул из кармана сложенную как носовой платок газету. Знакомая фотография сверху. Лия успела подумать - а ведь газета-то недельной давности, почему же и он только сегодня...

- Меня уволили, - спокойно сказал муж, - и я уезжаю к Анатолию. Поезд через два часа, Азаев меня подбросит. Анатолий обещал помочь с работой.

- А как же... - Лия запнулась, увидев холодную ярость в ставшем незнакомым лице.

- Ты за это время сдашь анализы и подашь бумаги в детский дом. Мои анализы вот, - он выгреб из кармана мятые бланки. - Я здоров. Hадеюсь, у нас еще родятся нормальные дети. Если же нет... Ты дорога мне, как близкий человек, мы останемся друзьями. Я это все обдумал, другого пути нет. Я тоже жить хочу! - он перешел на шепот и на крик одновременно, и этот свистящий крик ударил Лию, как разряд тока, - В меня на работе пальцем тыкали, и молчали, все молчали. Кто-то живет в нашем районе, все узнали уже давно, до этой статьи. Улыбались в лицо...