Анабасис во времени - [59]

На рассвете Ксенофонт созвал всех стратегов и повелел сжечь палатки и обозы, дабы отступать налегке. Войску приказали построиться в каре, а нестроевых и скот поместить под защиту в центр. В трех днях пути к северу, пояснил Ксенофонт, есть богатая деревня Диесса, где можно разжиться продовольствием.

После переправы через Запат конница и лучники Митридата атаковали греческую армию с тыла. Лишенный кавалерии Ксенофонт не сумел отразить удар, но вечером пополнил арьергард полусотней всадников и пращников, чтобы утром отплатить Митридату его же монетой, вынудив отступить.

Вскоре наемники достигли восточного берега Тигра. У стен заброшенного города Меспила Тиссаферн предпринял очередную атаку, но меткостью греческих пращников был обращен в бегство. В Диессе войска запаслись продовольствием и продолжили путь. На пятый день Тиссаферн настиг их среди холмов. Схватка перетекла на равнину и продолжалась до самых Кордуенских гор. Тиссаферн засел на вершине в расчете, что оттесняемые рекой греки непременно пройдут мимо. Однако Ксенофонт разгадал хитрость и занял пик над врагом, после чего тот, как водится, бежал.

Горы по правую руку стремительно нарастали, все ближе подступая к реке; мало-помалу греки оказались в тупике, отрезанные с одной стороны глубокими водами, а с другой — неприступными хребтами. Предвидя это, Тиссаферн предпринял новую атаку, но чрезмерная осторожность сыграла с ним злую шутку — наемники сумели прорвать оборону противника и отступить на юг. Пользуясь передышкой, они разбили лагерь посреди безлюдных деревень, чтобы отдохнуть и зализать раны.

Ксенофонт вновь созвал стратегов и обрисовал положение. К югу лежали Вавилон и Мидия, к востоку — Сузы и Экбатана, западная дорога вела к Лидии и Ионии, а северная — к Армении. Добраться до Суз и Экбатаны можно лишь сделав огромный крюк; путь в Лидию с Ионией преграждала глубокая река, перебраться через которую практически невозможно; идти в Албанию означало пересечь Корду-енские горы, населенные воинственными кардухами.

Посовещавшись, решили идти через горы и у истоков Тигра переправиться вброд. Следом принесли в жертву двух кабанов и осла. С сияющих высот Олимпа боги безучастно наблюдали за походом, не спеша явить измученным воинам свою благосклонность.

VI. Дождь

«Анабасис» гласит, что едва греки покорили первую вершину, кардухи бежали, бросив свои дома, сокрытые в ущельях и складках гор.

Однако вскоре дикий горный народ мобилизовался и атаковал наемников с тыла, в результате армия Ксенофонта понесла большие потери.

Вьючный скот тормозил поход, поэтому от половины пришлось избавиться. За узким ущельем угрожающе дыбился второй перевал. Кардухи нападали вяло, словно чего-то ждали. К вечеру поднялась буря, похолодало. Ночью хлынул дождь и лил без остановки, вымочив греков насквозь.

На заре отряды продолжили наступление. Дождь не прекращался. Кардухи с удвоенной силой ударили по арьергарду, ранив и убив множество солдат. В сумерках люди Ксенофонта привели двух пленных кардухов. Стратеги допросили их порознь. Первого спросили, знает ли тот другой маршрут через горы. Услышав «нет», стратеги обезглавили его на глазах у товарища. Когда второму задали тот же вопрос, он ответил:

— Знаю, и с радостью укажу вам дорогу. Но на пути имеется вершина, пройти мимо которой невозможно, если кто-то возьмет ее наперед. Я отведу вас туда. С удовольствием.

Выступили на рассвете и вскоре достигли пресловутой вершины, похожей на исполинскую картофелину — как будто великан-фермер выкопал ее до половины и оставил гнить на солнце. Близился полдень, дождь не утихал. Когда Ксенофонт кинул клич, Алек вызвался первым, чем снискал неудовольствие афинянина. Оглядев шеренгу добровольцев, Алек мысленно чертыхнулся — в стремлении захроно-лизировать грядущую битву он совсем забыл про Дуриса.

Снарядили отряд из пяти лохагов. Отрядом командовал Тимасий-троянец, а лохагами — Аристоним из Метидреи, Агасий из Стимфалы, Каллимах из Паррассия, Аристей-хиосец и Александр-лакедемонянин.

Среди пельтастов Аристея был Дурис-беотиец.

Завидев приближающееся войско, кардухи принялись скатывать вниз огромные валуны. Однако греки заранее разделились, и передовой отряд под руководством Аристея, Каллимаха и Алека успел благополучно преодолеть половину пути по более прямой и менее опасной дороге.

«Картофелину» размыло неутихающим дождем, впереди маячили крутые обрывы, испещренные коварными тропами. Возглавлял шествие Аристей, а замыкал Алек.

В сумерках отряд Аристея наткнулся на варваров — уверенные в своей безопасности, те мирно грелись у костра. Кардухи попытались дать отпор врагу, но осознав численное превосходство греков, бежали как перепуганные горные козлы.

Аристей с Каллимахом было обрадовались, но над вершиной оказалась еще одна, тоже занятая кардухами. Дело, однако, близилось к ночи, и финальную битву решили отложить до утра. К Тимасию отправили гонца с донесением, чтобы Аристоним и Агасий штурмовали возвышенность с тыла.

На рассвете наступление продолжилось. Дождь прекратился, сменившись густым туманом. Из-за непролазной грязи приходилось двигаться шеренгой. Туман лишь усугублял восхождение, но, по мнению Алека, добавлял готического колорита. Что-то таинственное было в окутанных серой дымкой пропастях и извилистом серпантине далеко внизу. Словом, атмосфера потрясающая.