Амос Счастливчик, свободный человек - [29]

— Почему ты сегодня вспомнил о лодке, полной твоих соплеменников? Ты мне раньше о ней никогда не рассказывал.

— Знаешь, мне у Полли в глазах всегда чудилась Африка. Я видел там и свое прошлое, и страдание, что осталось позади, — но только сегодня я увидел будущее. Увидел, быть может, в ее глазах. Нас ждет радость, которая стоит долгого ожидания.

На следующее утро Джосайя Кэри вырыл на церковном дворе, рядом с местом, которое Амос давно купил для собственного упокоения, могилку для Полли. Через несколько месяцев городской совет решил, что Амосу Счастливчику будут сполна уплачены один фунт и шестнадцать шиллингов за содержание Полли Бурдо, хотя она не прожила с ним полного года. Но Амос все равно не собирался тратить эти деньги на собственные нужды. Он их отложил, а Виолет сказал, что хочет найти им особое применение, и, когда решит, какое, сразу же ей расскажет.

10. Неувядающая пора. 1794-1801

Мирно текли годы. Виолет с Селиндией пряли и ткали, спрос на их изделия был не меньше, чем на кожи Амоса. Частенько, приезжая издалека оставить шкуру на выделку, заказчик отправлялся домой не с пустыми руками. В доме кожевника ткут прекрасное полотно, как уехать, не купив хоть что-нибудь жене. Хорошо, что от ткацкого станка такая польза, ведь Амос чувствовал: годы его клонятся к закату. Работы теперь слишком много, он не успевает очищать шкуры, даже каждодневное топтание в дубильной яме утомляет его. Но он все еще высоко держит голову, а в глазах по-прежнему горит огонь.

В доме у Амоса Счастливчика появился еще один помощник — белый мальчик, Чарли Тутейкер, один из семи детей Роджера и Мэри Тутейкер из Луненберга[45], городка в соседнем Массачусетсе. Амос знал отца мальчика еще по Вуберну — доктор Тутейкер жил тогда по соседству, в Биллерике, и всегда был для негров добрым другом. Он лечил и Лили во время ее последней болезни, и Лидию и всегда отказывался брать с Амоса деньги.

А теперь этот человек, чьи отец и дед тоже были врачами, пишет кожевнику из Джаффри, что дела пошли плохо, ему придется уехать из Луненберга, и он хочет устроить детей там, где о них хорошо позаботятся. Добрый пример нужнее всего, поэтому отец просит Амоса приютить Чарли до его совершеннолетия. Амос был только рад помочь доброму доктору. Составили договор, засвидетельствовали, стороны обменялись бумагами, и Чарли Тутейкер, тринадцати лет отроду, стал членом семьи Амоса Счастливчика.

— Он родился джентльменом, этого у него не отнять, и, когда вырастет, захочет, наверно, выучиться на врача, как отец, — сказал Амос жене. — Но неплохо для начала овладеть ремеслом — а там уже видно будет.

Амос частенько вынимал договор из ящика, в котором держал важные расписки, и внимательно перечитывал, дабы убедиться — он делает все, что обещал, для сына старого друга. Кожевник читал сам себе вслух:

Настоящий договор свидетельствует, что Роджер Тутейкер из Луненберга, округ Уорчестер, штат Массачусетс, врач, свободно, добровольно и без принуждения отдает своего сына Чарльза Тутейкера в обученье Амосу Счастливчику из Джаффри, округ Чешир, штат Нью-Гемпшир, кожевнику, дабы он смог перенять от того мастерство и секреты ремесла, стать подмастерьем и трудиться на благо своего хозяина, начиная с сего дня и до достижения им двадцати одного года, в течение какового срока упомянутый подмастерье обязуется верно служить упомянутому мастеру, не выдавать секретов, охотно и во всем подчиняться его законным приказаниям. Он обязуется не причинять вреда своему хозяину, а если кто-нибудь другой причинит ему вред, не допускать и не позволять этого, а уведомить упомянутого мастера. Он обязуется попусту не тратить добро упомянутого мастера и не передавать ничего посторонним лицам, иначе как по закону. Он не должен пятнать себя внебрачной связью и не может вступить в брак до истечения указанного срока. Он не должен играть в карты, кости и иные запрещенные игры, ибо от этого упомянутый мастер или иные лица могут понести ущерб. Он не может без позволения покидать службу ни днем ни ночью, бывать в пивных, тавернах и театрах, но должен весь упомянутый срок вести себя как подобает преданному подмастерью. А упомянутый мастер обязуется приложить величайшее старание, дабы обучить его и заставить научиться секретам ремесла и приемам, коим сам ныне следует. А еще мастер обязуется обеспечивать необходимые и подобающие его положению пищу и питье, кров, одежду и стирку. И наконец, мастер обязуется преподать ему, если только он окажется способным к учению, чтение, письмо и счет, также подобающие подмастерью. И для должного исполнения всех и каждого пунктов упомянутого договора обе упомянутые стороны обязуются друг другу в присутствии свидетелей и поочередно руку прилагают, и скрепляют это соглашение в одиннадцатый день марта в год от Рождества Христова тысяча семьсот девяносто третий.

Подписали, скрепили и торжественно провозгласили в нашем присутствии

Уильям Тернер Роджер Тутейкер Джейн Тернер Чарльз Тутейкер

Амос сложил и убрал документ.

— Для Чарли есть вещи поважнее чтения, письма и счета, — объяснил он жене. — Сначала сделаем из него хорошего кожевника. Это даст нам основание для дальнейшего.