Амирспасалар. Книга I - [46]

— Нет, не признаю! — твердо ответил Орбели.

Чиабер откинулся в кресле:

— Опять упорствуешь, Иванэ! Но посмотрим, что ты сейчас запоешь, старый упрямец.

К старшему палачу:

— Введите преступников.

Иванэ весь затрясся от жалости и гнева, когда увидел, как из глубины подземелья палачи вытянули его троих сыновей. Изможденные лишениями зимней осады и долгого тюремного заключения, закутанные в лохмотья, они еле держались на ногах.

— Начнем, пожалуй, с Симоника — он самый младший, — с усмешкой произнес Чиабер. — Для начала — дюжина плетей!

Старший палач поднес на руках юношу к дыбе, ловко захлестнул петлю на кистях рук и подал знак помощнику. Тот завертел колесо ворота, и княжич поднялся на локоть от пола. Одним движением толстого пальца палач разодрал ветхий кафтан с ворота до низу и, отбросив одежду в сторону, оголил тело княжича, затем сильно дернул его за ноги. Симоник безжизненно повис на дыбе. Взяв в руки длинный бич из буйволиной кожи, палач нанес первый удар. Кровавый рубец пересек наискосок худую спину. Снова удар, еще… Симоник захлебнулся в детском плаче:

— Батюшка, спаси!

Иванэ кинулся было к сыну, но два дюжих палача грубо отбросили его назад. Чиабер недовольно покачал головой:

— Теперь давайте на дыбу второго княжича, вон того! — показал пальцем на Кавтара. Обращаясь к Иванэ, он сказал укоризненно: — Сам видишь, Иванэ, к чему приводит твое ослиное упрямство — губишь и себя и детей!

Чиабер странным взглядом смотрел на княжичей, залитых кровью. Совсем недавно в Дорийском замке он обучал их грамоте вместе с царевичем Демной, водил на прогулку, купал в замковой бане, а сейчас… Демна томится в темнице, ожидая приговор, а он, Чиабер, велит терзать палачам нежные юношеские тела… Очнувшись, бросил:

— Хватит с этих сосунков! Ты все молчишь, Иванэ, не жалко сыновей! — И, махнув рукой, отдал новое приказание:

— Подвесить повыше старика… вместе с первенцем!

Обнаженное старческое тело князя Иванэ вытянулось на дыбе. Рядом с ним висел нагой Смбат. Чиабер, с загоревшимся взором, крикнул:

— В последний раз спрашиваю тебя, Иванэ, почто зло умыслил на государя своего, врагов вызвал против нашего царства?

Иванэ гордо поднял седую голову:

— Почто, спрашиваешь, убийца? Пиши, писец, все пиши. Я, амирспасалар Иванэ, сын великого Смбата, поднял мечь на узурпатора Георгия за права законного наследника престола царевича Демны Багратуниани! Грузия слишком благородное государство, чтобы сажать на трон девчонку!

Вазир зашелся от ярости. Выхватив кнут из рук палача, он наотмашь хлестнул старого князя по лицу:

— На, получай!

К палачам:

— Огня под ноги! Выжигайте кресты у христопродавцев!

Палачи быстро поднесли на жаровнях горящие угли под ноги обоих Орбели. Потом один из них раскаленным добела железным прутом провел по мускулистой спине Смбата. В воздухе запахло горелым мясом. Смбат глухо застонал. Старик шептал молитву, вперив полные слез глаза в своего любимца.

— Мы сейчас из твоего сынка евнуха сделаем! — хрипел Чиабер. — А тогда и царская милость тебе не поможет, поздно будет, старый осел!

Старший палач выхватил из мангала раскаленные клещи и вплотную подошел к обнаженному княжичу, оглянулся — ждал знака. Смбат закрыл глаза.

— Стойте, палачи! — с обезумевшими глазами выдохнул Иванэ. — Снимите меня с дыбы — я все подпишу!..

Предутренний туман, клубясь, медленно втекал в подземелье через окошко с толстой железной решеткой. Усталые палачи равнодушно поглядывали на валявшиеся на полу окровавленные тела, слегка прикрытые дерюгой. Их мускулистые, волосатые руки по локоть были забрызганы кровью, и они не спеша вытирали их паклей. Чиабер бросил острый взгляд на лежащего без сознания князя Орбели и, встав с кресла, прошелся по подземелью. Его огромная тень, подобная нетопырю, медленно ползла по серой стене. Вернувшись на место, вазир придвинул к себе шандал и стал перечитывать записи допроса. Внизу последнего листа стояла подпись Иванэ Орбели. Царь мог быть доволен началом работы своего министра.

Хмурым утром на торговой площади заревели трубы. Городская стража, расталкивая зевак, стала очищать площадь, прибывшие кипчакские всадники оцепили площадь со всех сторон. Позади всадников уже теснилась толпа в ожидании небывалого зрелища — казни надменных хозяев города[73].

Цитадель темной громадой нависала над площадью. Снова пророкотали трубы, и на крепостной стене появилась группа людей в расшитых золотом и серебром одеждах — царь, сановники двора, военачальники. Сильный ветер хлопал полотнищем огромного знамени Багратидов, развевающимся на главной крепостной башне. В воротах поднялась железная решетка, раздвинулись створки и показалось шествие. Впереди в кожаных доспехах и красных колпаках, с блестящими широколезвийными топорами на плечах, шли царские палачи. За ними брела длинная вереница осужденных членов рода Орбели. По обеим сторонам шагали копейщики, держа пики наперевес.

Двое палачей вели под руки князя Иванэ. Разодранная одежда его была в кровавых пятнах, он еле передвигал израненные ноги. Увидав главу славного рода истерзанного пыткой, влекомого палачами, все Орбели поняли: пришел конец!