Ами-Де-Нета - [4]

Неллет улыбнулась, но уголок рта задергался, и она нахмурилась, прикусывая губу мелкими зубами. Подняла руку к лицу и бессильно уронила снова.

— Он чистил мне спелые гранаты. Смеялся, вытирая мои щеки шелковым платком. Я думала сначала, это просто сон. Но он повторялся, обрастая подробностями. Прости, я забегаю вперед. Не думаю, что именно его шальной проступок на испытаниях покорил мою мать, скорее, там было другое. Большее. Его безмятежная сила, направленная на нее. Ласка и любовь. Верность. Готовность идти до конца — только с ней. Такая мощная, что позволила ему играючи вторгнуться в течение не его жизни, вытеснив соперника. Нечеловечески сильная верность и готовность. Видишь, мне в нем нужен был именно человек. А для Ами главным стало — нечеловеческое.

Так состоялся очередной королевский брак.

Глава 2

Неллет любила летние грозы. Когда приближенный ведатель погоды сообщал, что небо готовится излить сильный дождь, а тучи подходят ближе, набухая небесной водой и разрываясь острыми молниями, Даэд уносил ее в дальнюю часть покоев, где колонны расступались, обнажая полностью открытый край, сработанный плоскими ступенями. По ним сбегали к пустоте ряды кованых перилец, и можно было сидеть, держась и не волнуясь, что мерное движение, соединяясь с резким порывом ветра, скинет сидящего вниз, в пустоту. Но Даэд все равно волновался. Пока Неллет, широко раскрыв глаза, следила за клубками и горами черных туч, он больше смотрел на ее бледное радостное лицо, иногда напряженно вытягивая руку — подхватить полулежащее на покрывалах слабое тело. В первый раз он вообще хотел привязать ее к перилам легким кисейным шарфом, но Неллет, возмущенно смеясь, отвергла заботливые попытки.

— Сейчас ты похож на веа-мисери Тэм. Она так же боялась, всегда. Когда я садилась на лошадь. Или, когда мы с Денной летали.

— Вы летали? — ошеломленный Даэд увидел стремительную картинку — две фигуры, рассекающие яркое небо над кронами деревьев, — а, ты имеешь в виду санатов…

— Нет. Я расскажу потом. Такие легкие повозки с прозрачными крыльями. Их держал ветер. Даэд, сядь рядом. Ветер не может сбросить меня с Башни. Никогда. Не волнуйся.

Но он все-таки волновался.

После грозы уносил мокрую Неллет в бассейн, отогреться в теплой душистой воде, а потом они снова сидели в кисейном шатре, слыша громыхание из уходящих туч. И Неллет снова говорила о прошлом.

* * *

Книга исхода.

Никто не знал, что свадебное испытание высокородной Ами дало ей не только знание о будущем муже на все ее времена. Четырежды Ами испытала смерть, ту основную, что ожидает каждого живущего. Но, кроме этих четырех смертей, были показаны ей еще несколько, из тех просчитанных вариантов, самых логичных из сотен. Она умирала от серой чумы, которую извели целители два века назад, но ведь та могла вернуться, если вдруг перестанет работать привитое зелье, или же его не из чего будет делать. Падала с лошади, разбиваясь. В одной из просчитанных мелькнувших жизней ее убил ножом повстанец, швырнув в сторону и побежал дальше, хрипло выкрикивая свои или наведенные кем-то истины. Это было, как те истории в книгах, понимала Ами, оставаясь одна в своих покоях и обдумывая теоретические события все серьезнее и пристальнее. Читаешь и проживаешь чужие жизни. Но книгу всегда можно отложить, сказителю велеть умолкнуть, от костра, у которого пастухи рассказывают страшные сказки — уйти и лечь спать. Все это жизни, которые ты примеряешь на себя, зная, так же их примерят другие. А показанное Ами неумолимыми логическими машинами — это были варианты ее жизней. И ее смертей.

Я могу постараться уберечь свое тело от внезапных болезней или от нападения врага, думала девушка, лежа и покачивая свешенной с постели ногой. Пусть всегда в этом присутствует хэго — неумолимый рок, но можно уменьшить его присутствие правильными действиями. Но вот старение, которое, в конце-концов, само приведет к смерти… как быть с ним? Как быть с назначенным сроком человеческой жизни, который вырезан тайными письменами на сердце и в каждом органе, в каждой капле ее тела, как и у каждого человека? Я могу оберечь себя от влияния хэго, и прожить полный биологический цикл. Сто пятьдесят лет. Из которых семьдесят будут жизнью почти старухи, что цепляется за каждую минуту, и дышит чем дальше, тем с большим трудом. Разве это жизнь? И она в итоге тоже уйдет! Кончится.

Это были мысли, что разбивались о стену, не имея сил разрушить ее. Стена, высокая и каменная, в мыслях Ами вдруг обретала лицо, состоящее из трещин и хлопьев краски, оно смеялось, дразня. И исчезало, оставляя равнодушный, непробиваемый монолит.

* * *

— Я… — Неллет помолчала, отдыхая, и заговорила снова, — это не мое воображение, Дай. Я знаю это, по той же причине, которая заставила меня плакать, когда я еще не могла даже говорить. Ты пишешь не раздумья и умозаключения. Хочу, чтоб ты знал это.

— Хорошо. Если для тебя это важно. Ты засыпаешь?

— Нет. Ты помнишь, там, в тучах, белые искры? Не молнии, а другие, которые резали глаза. Знаешь, что это?

Он покачал головой, держа перо на весу. Неллет улыбалась, внимательно наблюдая за выражением его лица.