Уитмен похлопал его по плечу, и они прошли по холлу к двери, которая отделяла личные апартаменты президента от деловой части Белого дома.
— Ты знаешь, Энди, я не жалею ни о чем, что пришлось совершить. Добро ведь всегда торжествует над злом.
Он произнес это страстно и несколько удивил Ливонаса. Президент остановился у двери, держась за ручку.
— Следующее десятилетие будет чертовски важным для нашей страны.
Грусть, промелькнувшая в глазах Уитмена, обеспокоила Эндрю.
— Де Янг в своих корыстных целях играл на недовольстве западных штатов. Однако это недовольство, Энди, имело под собой почву. И нам следует исправить положение, если мы не хотим, чтобы еще какой-нибудь демагог воспользовался нашими трудностями. Это как раны, которые долго не заживают.
Уитмен положил руку Ливонасу на плечо.
— Мне бы не удалось пережить последние две недели без тебя, Энди. Страна в долгу перед тобой, и я тоже твой личный должник.
Ливонас почувствовал, как у него потеплело на душе от слов президента.
— Мы еще встретимся в два часа, нам нужно будет пройтись по тексту обвинения в адрес Де Янга.
Уитмен улыбнулся, почувствовав смущение Ливонаса.
— Мы оба не очень-то умеем справляться с эмоциями, не так ли, Энди? Однако я совсем не беспокоюсь по поводу процесса над Де Янгом. Нокс займется бывшим губернатором.
Он посмотрел на Ливонаса с усмешкой.
— Тут есть еще одна проблема с Кэти Хаусман. В Вашингтон она попала благодаря мне, и я хочу надеяться, что ты о ней позаботишься. По-моему, люди не перестали еще играть свадьбы?
Ливонас хотел было ответить ему, но Уитмен стал его выпроваживать.
— Ты не опоздаешь на службу?
Уже после обеда Ливонас понял, что ему не работается. Из головы у него никак не выходили последние слова Уитмена о Кэти. А к вечеру он сам для себя отклонил все возражения, в силу которых женитьба была для него невозможной, и не заметил, как по обледеневшей дорожке шел к маленькому коттеджу Кэти.
Они сидели прямо на ковре, облокотившись о диван, перед ними потрескивал камин. В гостиной у Кэти по-прежнему повсюду были разложены наполовину запакованные коробки, а в углах — стопки фотографий в рамках.
Ливонас смущенно вертел в руках бокал, ничего не говоря и понимая, что он никогда, собственно, раньше и не делал предложений. У них с Эллен тогда как-то все получилось само собой.
Эндрю почувствовал, как Кэти рукой дотронулась до его плеча.
— Что ты такой серьезный сегодня, Энди?
Он повернулся к ней. Они оказались так близко друг к другу.
— Мне интересно знать, хотела ли бы ты… выйти замуж, — тихо проговорил Ливонас.
Кэти продолжала теребить его воротничок.
— Я бы хотела выйти замуж за тебя. Что касается кого-либо другого, то этого я просто не знаю.
— Я имел в виду именно себя.
Девушка улыбнулась, проведя указательным пальцем по его верхней губе.
— Мне казалось, что ты — закоренелый холостяк.
— Я им был, — ответил Ливонас, — однако многое с тех пор изменилось.
Энди прикусил ей палец.
— Я собираюсь уехать из Вашингтона.
Кэти окинула взглядом комнату.
— Ну что же, я уже упаковала вещи.
