Американский рубикон - [112]

Ливонас от удивления даже остановился. Ну, хорош гусь, действительно хорош. Хартвелл говорил так убежденно, будто в самом деле желал этого. На какое-то мгновение Энди заколебался, но взял себя в руки. Как-то однажды Уитмен рассказывал об одном сенаторе, который, как выяснилось позже, оказался мошенником. Так об этом сенаторе худого слова нельзя было сказать, разве что, как и Хартвелл, он вызывал к себе безотчетную антипатию.

В одном Ливонас был уверен точно: если что-нибудь и случится с Бобом, он никогда не станет работать на Хартвелла.

— Я не думаю, что нам следует беспокоиться об этом в обозримом будущем, сенатор, — спокойно заметил Ливонас.

Он открыл дверь, пропуская Хартвелла.

— Мне кажется, вы и Винс Де Янг были раньше добрыми друзьями.

Хартвелл быстро отреагировал на его выпад.

— Я не уверен, что слово «друзья» подходит для данного случая. Я знаю Де Янга как политика — мы вместе работали в двух правительственных комиссиях. Кажется, мы даже составляли проект доклада об использовании водных ресурсов страны, точнее говоря, проект составляли наши помощники.

Ливонас не удержался и сказал:

— Вероятно, было приятно возобновить ваше знакомство на приеме у Элизабет Паккард.

В тот же момент он пожалел о сказанном. Хартвелл пронзил его взглядом и остановился посреди коридора.

— Если вас что-то не устраивает, Эндрю, то, мне кажется, с этим лучше сразу же разобраться.

«Мне следовало бы улыбнуться и извиниться, — подумал Ливонас, — однако я этого делать не стану».

— Я не знаю, что вы из себя действительно представляете, сенатор, — холодно заметил он.

Хартвелл прочел его мысли и покраснел. Понизив голос, он жестко произнес:

— Не принимайте меня за дурачка, Ливонас. Я в курсе того, чем вы занимаетесь последние сутки. Я прекрасно знаю, что вы пытались оттянуть слушания и что именно благодаря вам агенты ФБР рыскают вокруг моего дома и выспрашивают обо мне у соседей. Вы превысили свои полномочия, и я намерен довести все до сведения президента. Если это борьба за власть, то вы, Ливонас, не выйдете из нее победителем.

Ливонас с презрением отвернулся в сторону.

— Нам не следует заставлять комиссию ждать нас, сенатор.

Они подошли к лифту и молча спустились вниз.

Как только двери лифта открылись, Ливонаса ослепили вспышки. В окружении репортеров они стали медленно пробираться ко входу в зал заседаний. Вслед за ними в зал направились журналисты, телеоператоры и полицейские из охраны Капитолия.

Кто-то выкрикнул: «Ливонас!», но он не отреагировал. Ему сейчас совсем не хотелось беседовать с прессой, поскольку он был уверен в том, что кое-кто из журналистов догадывался о его отношении к Хартвеллу. Его дернули за рукав, и он рассерженно обернулся. Это оказался агент, которому Саундерс поручил расследование по делу Хартвелла.

— Извините, господин Ливонас. Директор Саундерс хочет переговорить с вами.

Он кивком указал на соседнее служебное помещение. В дверях стоял Фрэн Мерфи. Ливонас поспешил догнать Хартвелла.

— Я буду через минуту, сенатор.

Хартвелл недовольно взглянул на него.

— Ливонас, я…

Ливонас проигнорировал его слова. Он пробрался сквозь толпу репортеров и проскользнул в комнату; Мерфи прикрыл за ним дверь.

Саундерс с мрачным видом стоял перед дубовым столом.

— Мы накрыли его.

— Этого достаточно, чтобы остановить слушания?

Саундерс утвердительно кивнул.

— Мы стали наводить справки в районе, где живет Хартвелл. Нам повезло. В магазинчике в четырех кварталах от его дома одна из кассирш сообщила, что Хартвелл вечером всегда прогуливает собаку и покупает у них вечернее приложение к «Пост». Она вспомнила, что во вторник и в четверг Хартвелл разменивал деньги, чтобы воспользоваться телефоном-автоматом, находящимся в магазинчике. Он наменял монет доллара на два или на три. В телефонной компании мы выяснили, что оба раза вечером он звонил в Сакраменто.

Саундерс помолчал.

— Номер в Сакраменто в справочнике не значится, но мы выяснили, что он принадлежит Хербу Шеферду. В обоих случаях время звонков, зафиксированное в компании, совпадает со временем, когда, по словам кассирши, Хартвелл был в магазине.

Хотя Ливонас подозревал сенатора, он все же был поражен его столь грубой работой.

— Именно во вторник мы приняли решение относительно захвата буровых платформ у побережья Луизианы, — резко заметил он. — Хартвелл был на том совещании. Мы потеряли тридцать человек.

Мерфи побледнел.

— Господи, я не знал, что Хартвелл присутствовал на совещании.

— Они начнут голосование буквально через несколько минут, — срывающимся от напряжения голосом добавил Ливонас. — Нельзя допустить, чтобы оно состоялось.

— Конечно, нельзя.

— Жаль, что у нас пока недостаточно оснований, чтобы предъявить ему обвинение, однако я с удовольствием арестовал бы этого мерзавца.

По тону Саундерса можно было понять, насколько он разгневан.

— Не следует забывать, что именно президент Уитмен выдвинул его на пост вице-президента, — вставил Мерфи.

Их разговор прервал решительный стук в дверь. В комнату вломился разъяренный Джеймс Хартвелл.

— Ливонас, какого черта…

Слова замерли у него на губах. На какое-то мгновение время, казалось, остановило свой бег; ярость на лице Хартвелла мгновенно сменилась испугом.