Американский психопат - [152]
– Я никуда не пойду, если у нас не заказан столик. У нас заказано где-нибудь или нет?
Я замечаю, что мы все пьем сухое пиво. Интересно, кроме меня, еще кто-нибудь это заметил? Я – в темных очках без диоптрий, в оправе под черепаховый панцирь.
У «Гарри» есть телевизор; идет «Шоу Патти Винтерс». Теперь оно выходит не утром, а после обеда и соперничает (не сказать, чтобы успешно) с Джеральдо Риверой, Филом Донахью и Опрой Уинфри. Тема сегодняшней передачи: равнозначен ли успех в бизнесе счастью? У «Гарри» дружно отвечают: «Определенно!» – сопровождая это криками и гиканьем. Все весело и дружелюбно смеются. Теперь на экране – кадры из старого репортажа с инаугурации президента Буша, потом – речь предыдущего президента Рейгана с еле слышными комментариями Патти. Ребята заводят вялый и неинтересный спор о том, врет он или говорит правду, хотя слов никто не разбирает. Единственный, кто горячится по-настоящему, – это Прайс, и, хотя мне кажется, что его голова занята чем-то другим, он использует этот повод для того, чтобы хоть на ком-нибудь сорвать свою неудовлетворенность. Он говорит, напустив на себя неуместно возмущенный вид:
– Как он может так лгать?! Как он может нести эту херню после всего дерьма?!
– О господи. – Я готов застонать. – Какого еще дерьма? Ну чего, мы решили, где будем заказывать столик? Вообще-то, я не очень голоден, но хотелось бы сделать заказ заранее. Как насчет «Двести двадцать»? – Немного подумав, я добавляю: – Макдермотт, какой у него там рейтинг, в новом «Загате»?
– Только не «Двести двадцать», – говорит Фаррелл, опережая Крейга. – В последний раз, когда я разжился там кокаином, он был так сильно разбодяжен слабительным, что я едва успел снять штаны.
– Ну да. Жизнь – сплошной облом, а потом ты умираешь.
– В общем, вечер был безнадежно испорчен, – вздыхает Фаррелл.
– В последний раз ты там был с Кирией, – говорит Гудрич. – Поэтому вечер был безнадежно испорчен?
– Она поймала меня на второй линии, когда я говорил по телефону. Что я мог сделать?! – Фаррелл пожимает плечами. – Прошу прощения.
– Поймала на второй линии… – Макдермотт с сомнением подталкивает меня локтем.
– Заткнись, Макдермотт, – говорит Фаррелл, дергая Крейга за подтяжки. – Чтоб тебе с нищенкой переспать.
– Ты, Фаррелл, упустил из виду одно обстоятельство, – говорит Престон. – Макдермотт сам нищий.
– Кстати, а как там Кортни? – интересуется Фаррелл, хитро поглядывая на Крейга.
– Просто скажи «нет», – смеется кто-то.
Прайс отрывается от телевизора, смотрит на Крейга, потом – на меня, показывает на экран и говорит, пытаясь скрыть свое недовольство:
– Глазам не верю. Вид у него совершенно… нормальный. Как будто он… вообще ни при чем. Такой… безобидный.
– Дурак дураком, – говорит кто-то. – Проходи, проходи.
– Идиот, он и есть безобидный. Был безобидным. Таким же безобидным, как ты. Но он сотворил все это дерьмо, а ты даже не смог провести нас в «Сто пятьдесят», и что тут скажешь? – Макдермотт пожимает плечами.
– Просто у меня в голове не укладывается, как так можно: казаться таким… элегантным и при этом быть по уши в дерьме, – говорит Прайс, пропустив мимо ушей замечание Крейга и не глядя на Фаррелла. Он вынимает сигару и изучает ее с горестным видом.
Мне по-прежнему кажется, что у Прайса на лбу – грязное пятно.
– Может быть, это все из-за Нэнси? – высказывается Фаррелл, оторвавшись от своего Quotrek. – Может быть, это ее рук дело?
– Не знаю, блядь, как можно к этому относиться с таким пофигизмом?! – Судя по голосу, Прайс, с которым явно творится что-то не то, действительно ошеломлен. Ходят слухи, что он проходит курс реабилитации.
– Некоторые рождаются пофигистами, – улыбается Фаррелл, пожимая плечами.
Я смеюсь, потому что Фаррелл уж точно никакой не пофигист, и Прайс укоризненно на меня смотрит и говорит:
– Кстати, Бэйтмен… а ты чего, блядь, такой радостный?
Теперь уже я пожимаю плечами и говорю:
– Я по жизни просто счастливый турист, – и добавляю, вспомнив, цитируя брата: – Я при деньгах и нос в кокаине, вот такой вот рок-н-ролл.
– Будь таким, каким хочешь и можешь быть, – добавляет кто-то.
– Нет, ребята. – Прайс никак не уймется. – Вы посмотрите, – пытается он оценить ситуацию рационально. – Он ведь строит из себя этакого безобидного чудаковатого старикашку. Но внутри… – Он умолкает. Мне вдруг становится интересно, что он скажет дальше. – Внутри… – Прайс не может закончить фразу, не может добавить три правильных слова: мне все равно. Он меня разочаровывает, но в то же время я искренне за него рад.
– Внутри? Что внутри? – говорит Крейг со скучающим видом. – Ты не поверишь, но мы тебя слушаем. Продолжай.
