Американский пирог - [85]

— А что еще?

— Он обещал посмотреть Минервину карточку, когда придет в больницу. Может, что-то и прояснится.

Меня так и подмывало хмыкнуть: «Но он же детский доктор!», но я придержала язык. Разозлившись, она тут же удерет к старине Джексону, а я останусь одна как перст.

И как это ей хватало совести жить в Мексике с одним парнем, а в Таллуле — с другим?! С каждым днем она все больше напоминала мне Джо-Нелл. Нет, кроме шуток, она идет с ним на ужин, а затем возвращается в помятой одежде! Что в такой ситуации остается думать ее сестре?

Только не считайте, что я ее осуждаю. Порой я сама размышляю о любви и браке, но всегда представляю себе лишь детей, а не мужа. Вот бы заполучить готового ребеночка без участия этих монстров! Честно говоря, если в доме находится мужчина, я не могу даже сходить за большое. Да что там мужчина: мне трудно делать свои дела даже при портрете брата Стоуи!

Когда Фредди сбежала в Калифорнию, Джексон все звонил нам и спрашивал, где она. «Понятия не имею», — отвечала я. И в общем-то, так оно и было. Его звонки мне жутко надоели. В конце концов я заявила ему: «Слушай, она уже не вернется. Ступай-ка лучше и найди себе новую подружку». Через несколько лет я прочитала в газете, что он женился на фотомодели. Она специализировалась на рекламе шляп (и, по некоторым сведениям, нижнего белья). Говорили, что она могла бы стать Синди Кроуфорд Мемфиса — точнее, зеленоглазой и золотоволосой версией Синди, — но отказалась от карьеры ради замужества с Джексоном. Кто-то говорил, что она сглупила, но я так не думаю. И ничуть не удивилась ее решению. Такой красавчик, как Джексон, и сам по себе был бы хорошей партией, а он ведь еще и при деньгах. Что ни говори, а богатенькие врачи на улице не валяются!

Окончив медицинский колледж, Джексон переехал в Таллулу и обзавелся практикой. В первый же раз, когда его жена заглянула в закусочную, я поняла, что скандала не миновать. Она подплыла к прилавку и спросила, нет ли у нас мадленок.

— Мадлен? — переспросила я, стараясь быть с ней повежливей. — Нет, не встречала никого с таким именем.

— Да нет же, — произнесла она ледяным тоном, — мадленки! Это такое печенье.

— Таких у нас нет, но зато есть отличные свежие булочки.

— Ну а шотландское песочное печенье? — Она подняла ярко-каштановую бровь, и я тут же поняла, что она не натуральная блондинка.

— Мисс, — сказала я, — наше песочное печенье — американское. Оно вполне рассыпчатое, хотя и не особенно популярно.

— Боже, что за дикое место! — Она захлопала ресницами. — Что ж, попробую в последний раз. Нет ли у вас хотя бы бискотти с фундуком?

— Все, что есть, перед вами. — Я уже и сама начинала злиться. — Чего нет на витрине, того нет и в продаже.

— Да что это за кондитерская, в которой нет даже бискотти? — завопила она.

— Таллульская, — рявкнула я. — Так вы возьмете булочек или нет?

— Господи, ни за что! — прокричала она и выскочила из магазина. Вскоре после этого она оставила Джексона и вернулась в Мемфис.

На следующее утро по дороге к Минерве мы зашли рассказать обо всем Джо-Нелл. Она была в бодром настроении и без умолку трещала, что, выйдя из больницы, уедет подальше от Таллулы и своей дурной репутации. Она не давала нам и словечка вставить.

— У тебя и так отличная репутация, — изумилась Фредди.

— Вовсе нет, — затрясла головой Джо-Нелл, — часть мужиков считают меня ангелом смерти: «Чуть переспишь с этой крошкой — и тут же склеишь ласты!» Оставшиеся держат меня за шлюху: мол, все самое замечательное у меня между ног. А теперь, после автокатастрофы, я стану чем-то вроде музейной редкости. Меня будут разглядывать, расспрашивать и обходить стороной как чумную. Типа, невезучесть заразна.

— Ты преувеличиваешь, — возразила Фредди.

Я только покосилась на нее. Господи, меня просто тошнило от того, как она цацкается с Джо-Нелл. Сидя на железном стуле и уткнув подбородок в ладони, я думала, что Джо-Нелл совершенно права: у нее безобразная репутация. Но нельзя же заигрывать с чужими мужьями и ожидать всобщего одобрения! Их жены, разумеется, ненавидели Джо-Нелл. И если она уедет из Таллулы, ей придется перебраться за границу, чтобы спрятаться от молвы. Но стоит ей приехать туда, как она тут же встретится с кем-то из Таллулы.

Я и раньше знала, что когда-нибудь это случится: Джо-Нелл попадет шлея под хвост, и она решит удрать. Я даже стала обрабатывать Фредди: попыталась уговорить ее остаться в Таллуле.

— Что может быть важнее семьи, — сказала я ей как-то вечером.

— Разумеется, ничего, — согласилась Фредди. Она лежала на диване, обитом тканью в цветочек, и ела попкорн.

— Уж конечно, не изучение китов, — прибавила я.

— Что? — изумилась Фредди и уронила кусочек попкорна.

— Я хочу сказать, можно спасать и других животных.

— Да о чем это ты? — Фредди наморщила лоб. Она поднялась на диване, прижав к груди ведерко с попкорном.

— Вот, к примеру, африканские носороги, — пояснила я, — браконьеры истребляют их из-за рогов. Есть даже специальные полицейские по охране носорогов, но их не хватает. Представляешь, какой кошмар?

— Но моя специальность — киты, — возразила Фредди.