Американский пирог - [74]

— Ну разумеется. В Мексике важно иметь полезных знакомых. Когда я сам был в Мехико… — Внезапно он изменился в лице. Глядя на что-то за моей спиной, он медленно поднялся с места.

— Джексон? — окликнула я его. Но он уже бежал к столику за нами, где лысеющий толстяк в красном свитере отчаянно хватался за горло. Лицо толстяка стало серовато-сизым. На его тарелке лежал недоеденный бифштекс, а красный соус растекался по жареной картошке. Рядом с ним суетилась женщина с седыми, залитыми лаком волосами и хлопала мужа по спине.

— Откашляйся, Уолтер, — кричала она, — хорошенько откашляйся!

Я встала, уронив лежащую у меня на коленях салфетку. Джексон бросился к толстяку и сильно ударил его промеж лопаток. Это не помогло. Тот все таращил глаза и искал руку жены, по ошибке хватая рукав. Джексон обхватил бедолагу сзади за талию, словно обнимая или силясь удержать, сжал кулаки под грудиной и рванул вверх. Сперва ничего не произошло. Лицо толстяка уже совсем посерело, а губы приняли синеватый оттенок. Джексон сделал еще один рывок, послышался какой-то звук, и из горла толстяка выскочил кусочек мяса.

— О господи, — ахнула жена, глядя, как ошметок пролетел через весь зал. Стоявшая в том конце официантка подняла злосчастный кусочек и уставилась на него. Толстяк захрипел и судорожно вдохнул. Закрыв глаза, он прижал руку к сердцу. Его лицо все еще оставалось серым, но щеки уже начинали розоветь. В ресторане было тихо, почти как в церкви. К их столику сбежалась целая толпа, и все с напряженным вниманием следили за происходящим. Кто-то окликнул Джексона.

Сквозь толпу пробилась хорошо сложенная брюнетка, не сводившая с Джексона изумленного взгляда. На ней было голубое платье, а шею обвивал легкий шарфик. Все еще сидевший на стуле толстяк уставился было на нее, но затем просиял и обернулся к Джексону.

— Я жив, — прохрипел он.

— Еще бы, — отозвалась брюнетка. Она улыбнулась и поглядела на Джексона. — Повезло вам, что доктор решил поужинать именно здесь.

— Доктор? — захрипел толстяк, округлив глаза.

— Доктор Джексон Маннинг, — кивнула брюнетка, — он местный педиатр, но, как видите, умеет спасать и взрослых.

Джексон вернулся к нашему столику, а брюнетка увязалась за ним. Я по-прежнему стояла столбом, и брюнетка уставилась на меня, а затем пожала мне руку:

— Привет, я Энн Пресли. Кажется, мы не встречались?

Пальцы у нее были холодные и влажные, как мороженые крабовые палочки. Я не собиралась представляться, а потому отступила на шаг. Она начала что-то говорить, но тут к Джексону подскочил спасенный толстяк.

— Сколько я вам должен? — пророкотал он. Лицо его теперь было почти пунцовым. Он все еще немного хрипел, но в остальном дыхание уже восстановилось.

— Да-да, сколько мы должны? — вторила его седовласая женушка. Она уже открыла сумочку и вытащила из нее чековую книжку.

— Ровным счетом ничего. — Джексон поднял обе руки.

— Ну можно мы хотя бы оплатим ваш ужин? — вскричала жена. — Ну пожалуйста.

— Нет, мэм, это неэтично, — ответил Джексон, пытаясь сдержать улыбку. — Но все равно спасибо.

— А почему бы нет, Джексон? — изумилась Энн Пресли. Затем она хитро сощурилась. — Забавно, что мы тут встретились. Все же мир тесен!

— Это когда как, — вежливо отозвался Джексон, — иногда он бывает настолько огромен, что можно кого-то потерять.

— Мне это незнакомо. — Энн Пресли нервно хихикнула. — В жизни никого не теряла.

— Приятного вам ужина, Энн. — Джексон вытащил свой бумажник и выложил на стол несколько банкнот. «Чаевые для официантки», — подумала я. Затем он подхватил меня под руку, помог встать из-за стола и повел к выходу. Когда мы остановились у кассы, чтобы рассчитаться за ужин, я на миг обернулась. Энн Пресли по-прежнему смотрела нам вслед. «Интересно, кто она? — размышляла я. — Подруга Сисси? Бывшая любовница Джексона? Мать кого-то из его пациентов?» И с ужасом представила, чт о Энн может выступать во всех этих ипостасях одновременно. Но меня все это не касалось.

— Готова? — спросил Джексон. Обняв меня одной рукой, он уже распахнул дверь свободной. Над нами зазвенел колокольчик.

— Эта женщина все еще пялится на нас, — сообщила я.

— Ну и пусть ее! — И Джексон поцеловал меня прямо в губы. За нашей спиной дверь тихонько прошуршала и захлопнулась, а звон колокольчика стал едва слышен. Он взял меня за руку, и мы вышли в холодную зимнюю ночь.

ДЖО-НЕЛЛ

Перед тем как сбежать со стриптизершей, отчим велел мне запомнить три вещи: во-первых, что ему страшно жаль, во-вторых, что я должна беречь маму, и, в-третьих, что у всякой радости бывают какие-то последствия. Тогда я была еще слишком мала и понятия не имела, о чем он. А через несколько дней мы узнали, что он приказал долго жить — захлебнулся собственной блевотиной. Теперь же я поняла его мысль: все, что было с тобою в прошлом, отнюдь не исчезает, а только ждет подходящего момента, чтобы всплыть и смешать тебе все карты. Я хотела спросить, что думает об этом Фредди, но не стала. Были вопросы и поважнее.

— Так как прошло твое свидание с Джексоном? — полюбопытствовала я.

Мы играли нашу первую партию в шахматы, и я еще плохо помнила, какие фигуры как ходят: слоны, кони, пешки и эти похожие на колонны штуковины, не помню, как называются. Но вся соль игры в том, чтобы слопать короля. Я играла черными, а Фредди — белыми.