Американский герой - [2]

 — думает посетитель. Прошло не больше минуты, а он уже не может найти себе места. Какая глупость, что он не захватил в палату мобильник! Черт бы его побрал! Надо было взять мобильник, портативный факс и пару референтов. Уж кто-кто, а Ли должен понимать, насколько ценно время для делового человека.

А Этуотер тем временем думал о человеке, которого он сделал императором и которого теперь покидал, чтобы тот заботился о себе самостоятельно. И хотя президентом был Буш, а умирающий Этуотер — всего лишь советником, первого еще дискредитирует история, а второй займет место в учебниках. И хотя власть принадлежала Бушу, а Этуотер, будучи одним из голосов звучащей вокруг него какофонии, мог лишь советовать, как эту власть использовать, он продолжал испытывать к Джорджу чисто отеческие чувства. Такое часто случается с политическими советниками. То же самое чувствуют адвокаты по отношению к своим клиентам, врачи — к пациентам, а агенты — к выдающимся музыкантам и актерам. Они считают, что клиент не способен сам позаботиться о себе, что он нуждается в руководстве, наставлениях, опеке и защите. Что он может выжить и преуспеть, только если будет выполнять данные ему советы. Если же он пренебрегает советами, то все летит в тартарары, он вредит себе и подводит своего наставника, кем бы тот ни был.

Сотни разнообразных вариантов этого сюжета проплывали и пролетали в сознании Этуотера. Целый калейдоскоп разнообразных картин. То он видел себя Мерлином при дворе короля Артура в полном облачении и с волшебной палочкой в руках. То Косом Д'Амато рядом с Майком Тайсоном. То Брайаном Эпштейном при группе «Битлз». Он был Ливией при императоре Тиберии. Он должен был не только короновать императора, но и защищать его — даже из могилы. Как ангел-хранитель. Его обязанности превышали способности смертных. Его дух должен был пересечь границы между мирами, сжимая в руке огненный меч, подобно архангелу Гавриилу… И в этом был залог его бессмертия. И если ему удастся это сделать, он перехитрит всех и окажется сильнее самой смерти.

«Ну, довольно», — думает посетитель, сидящий у окна. — Я выполнил свой долг. Прошло уже почти три минуты». И он встает, намереваясь покинуть палату.

За все это время Этуотер ни разу не шелохнулся и не произнес ни единого слова. Его тайна по-прежнему скрывается под покровом усталости и морфия. Посетитель минует кровать и бросает взгляд на исхудавшее тело и забинтованную голову. Человек, когда-то искрившийся силой, остроумием и проницательностью, теперь лежит в состоянии полного отупения, ибо в нем уже начался процесс разрушения. Лишь его кисть, скрытая простыней, кажется, сжата в кулак.

Посетитель не знает, что сказать. Да и что он может сказать этому простертому телу, которое ничего не видит и ничего не говорит? Он не относится к тем, кто беседует с лежащими в коме больными, как это делают в телесериалах: «Он (или она) слышит меня. Да-да, я это чувствую!» А поэтому, что бы ни собирался сообщить ему Ли, придется отложить это на потом. Он кивает и поворачивается к двери.

Но в это время в Этуотере просыпается Мерлин. Как по волшебству он прорывается сквозь мутную пелену ощущений, словно нащупав проход между разумом и чувственным восприятием. Этуотер понимает, что он не один.

— Джим, — шепчет он, — Джим.

И государственный секретарь Джеймс Бейкер, уже взявшись за ручку двери, замирает и оборачивается. Глаза у Этуотера по-прежнему закрыты, но дыхание участилось и рука шевелится.

— Ли?

Больной издает стон, в котором, однако, различима требовательная интонация. Бейкер подходит к кровати. Этуотер внезапно открывает глаза, и в них проглядывает старый ястреб. Взгляд полон коварства и сознания собственной значительности.

— Послушай, — говорит Этуотер, — Джордж…

— Что Джордж?

Бейкеру кажется, что сквозь глаза Этуотера он различает его мысли, вращающиеся и цепляющиеся друг за друга, как шестеренки часового механизма: «Я могу говорить начистоту. Бейкер не сможет использовать это против меня, хи-хи! Потому что к этому времени меня уже не будет».

— Джордж, — повторяет Этуотер, имея в виду президента, — полный болван. Мстительный, ленивый, с амбициями — и все же… Он проиграет, Джим, если будет…

— Что значит «проиграет»?

— Я имею в виду выборы, — отвечает Этуотер, давая понять, что считает вопрос Бейкера бессмысленным, так как речь может идти только о выборах и больше ни о чем. — Если он ничего не предпримет, его не переизберут.

Трудно было себе представить, что после двух сроков Рейгана Буш, наголову разбивший оппозицию, не будет переизбран.

— Можешь не волноваться, — обнадеживает Джим. — Мы об этом позаботимся, Ли.

— Это моя работа. Моя обязанность. — Вылезшая из-под простыни рука хватает Бейкера за рукав и притягивает его ближе. Тот ощущает зловоние, исходящее изо рта умирающего.

«Боже милостивый, — думает Бейкер, — почему ему не чистят зубы или не дают каких-нибудь освежающих полосканий».

— У меня есть план, — продолжает Этуотер. Из-под простыни возникает вторая рука, та, которая была сжата в кулак. И в ней оказывается полусмятый конверт. — Вскрой его, если Джордж проиграет. Потому что в нем находится гарантированная победа.