Американская пустыня - [6]

Тед обнял жену.

– Сейчас со мной все в порядке. Не знаю, как так вышло, но все в порядке. – Он оглянулся на детей и погладил их по головам – возможно, проверяя, надежно ли головы держатся.

– Папа! – вскричала Эмили.

– Да, лапушка. Понятия не имею, что случилось. Главное, я живой. Ну, во всяком случае, не мертвый. – Тед поглядел на небо, на листву ближайшего эвкалипта, на облака. До чего же красиво!

Перри крепко-крепко обхватил отца ручонками за талию. Тед обнял сынишку – и тот потянулся потрогать шов.

– Что, выглядит жутковато? – спросил Тед. Смотрел он на Перри, однако обращался ко всем сразу.

– Кошмар, да и только, – подтвердила Глория.

– Больно? – спросил Перри.

Тед покачал головой.

– Нет, я даже не чувствую ничего. – И покачал головой еще раз – не в ответ на вопрос, но чтобы в мозгах прояснилось. Тед попытался воскресить в памяти то время, когда он был якобы мертв и, если верить жене, лежал в тазу, или когда ему пришивали на место голову, или наглухо зашивали рот. Но все, что ему запомнилось – это водяные брызги. Никакого тебе яркого света. Никакого тебе властного голоса, к свету неодолимо манящего. Оставалось лишь гадать, в самом ли деле он был близок к тому, чтобы постичь некие тайны – или хотя бы пополнить багаж знаний.

Эмили дрожала. Глаза ее были огромными, как блюдца.

– Папа, а ты призрак?

Тед обдумал вопрос со всех сторон. Ему хотелось ответить «нет», но на самом-то деле он понятия не имел, так ли это.

Пока отец молчал, Перри забеспокоился и принялся нараспев декламировать:

– Папа – призрак, папа – призрак!

Тед коснулся волос Эмили и подивился тому, какие они пушистые и мягкие: ему казалось, что минула целая вечность, а на самом-то деле – лишь доля секунды. Наконец он ответил:

– Нет, родная, думаю, что нет.

Издалека вновь донесся шум беспорядков – словно волна обрушилась на берег. Родители и дети прижались ближе друг к другу.

– Ну, пойдемте-ка домой.

На западе, над океаном, собирались тучи.

Первые несколько кварталов Стриты прошли пешком – торопливо, но не то чтобы слишком быстро. У отжившего свое магазинчика садовых принадлежностей притулилась телефонная будка. Тед вошел внутрь и вызвал такси; Глория успокаивала детей. День выдался жаркий, но Тед этого не чувствовал.

Глава 2

Возвращаясь домой на такси, Тед с семьей ехали по улице буквально в нескольких кварталах от беспорядков. На перекрестках они видели полицейских в бронешлемах, с увесистыми черными дубинками на изготовку, и пожарные машины с брандспойтами, и немецких овчарок с покатыми спинами, что так и рвались с туго натянутых поводков. Сквозь открытые окна машины доносились крики, визг, грохот и прочие отзвуки. Перри жался к отцу на заднем сиденье; Эмили держалась на расстоянии. Водитель такси то и дело нервно поглядывал назад – с помощью зеркальца.

– Чего-то стряслось, не иначе. – Водитель был пакистанец; голова его утопала в белом тюрбане. – Вот ведь сумасшедший город. – Он повращал указательным пальцем вокруг правого уха. – Повезло вам, ребята, что не угодили в эту кашу. – И он взялся за Теда. – Вы когда садились, я заметил, на вас брюк нет. А почему вы брюк не носите?

– Они промокли, – объяснил Тед. – Я случайно пролил на брюки бензин, вот и пришлось их снять.

– Бензин – это очень опасно. Легко воспламеняется. А с шеей у вас чего такое?

Тед потянулся к горлу, провел онемевшими пальцами по бугристым стежкам.

– Да все в порядке, – заверил он.

Но водитель по-прежнему пялился на него во все глаза – чуть машину не разбил по собственной небрежности.

– Нет, не все, – настаивал он. В его голосе послышался страх. Водитель, конечно же, уже заметил странное поведение пассажиров и заподозрил, что они каким-то боком причастны к беспорядкам – по тому, как они наблюдали и вместе с тем словно бы и не наблюдали за суматохой, что открывалась взгляду на перекрестках. – Вам глотку перерезали. Да, кто-то перерезал вам глотку. Это плохо, очень плохо.

Любопытство водителя Теда ничуть не смутило; еще недавно повышенное внимание к собственной персоне испугало бы его и шокировало, а сейчас – ничуть не бывало.

– Собственно говоря, мне голову начисто отрезало, – непринужденно отозвался Тед, – и я считался мертвым, пока не сел в гробу на собственных похоронах. Так, кстати, и начались беспорядки, которые вы, к слову сказать, можете увидеть своими глазами, если посмотрите налево.

Водитель посидел молча пару секунд, переваривая услышанное.

– Ха! Ха! – рассмеялся он. – Да вы остряк. Вижу, вы шутите. Очень смешно. Значит, вам голову отрезало. Ха! Ха! Надо рассказать это моему двоюродному брату. Он учится на дантиста.

Эмили тихо всхлипнула – вот-вот расплачется, – но слезы не лились, слишком велико было потрясение. Тед оглянулся на Глорию и по лицу жены понял, как она напугана. Еще бы! Да тут любой, кроме разве религиозного фанатика, ожидающего прихода Мессии, пришел бы в ужас. Глория закрыла глаза и откинулась на обтянутое тканью сиденье. Тед поглядел вперед, на тюрбан, и снова пощупал шов. Он чувствовал себя до странности живым, хотя сердце не колотилось в груди, как в иные моменты в прошлом, когда он остро ощущал, что живет, – например, в походе в горах Сьерра-Невада, когда за ним погнался медведь.