Американская интервенция в Сибири. 1918–1920 - [79]

Американцы делали все, что могли, чтобы защитить железную дорогу на участках, определенных как зона их ответственности. И поскольку эти участки были разбросаны по достаточно большой территории, американские войска пришлось разделить на небольшие отряды для охраны каждого из них. Положение этих отрядов становилось все более опасным, поскольку эти малочисленные отряды не смогли бы справиться с гораздо более крупными частями, угрожавшими атаковать нас.

В декабре один из командиров противостоящих Колчаку сил приехал к майору Миласки из 31-го пехотного полка, в обязанности которого входила охрана сучанской железнодорожной ветки. Он заявил, что они не хотели бы конфликтовать с американцами, но заметил, что, охраняя железную дорогу, мы помогаем кучке реакционеров и оттягиваем окончательное решение их проблем. И поскольку его обязанность – предотвращать возможные поставки угля и оружия Колчаку, он будет вынужден пойти на конфликт с нами, если этого потребует достижение поставленной задачи. Он также сказал, что они не намерены препятствовать передвижению любых других поездов.

Кто смог бы обвинить этих людей? Правительство Колчака было всего лишь оболочкой, не пользовавшейся никакой поддержкой среди русских, если не считать кучки бывших царских офицеров.

27 декабря я телеграфировал военному министерству следующее: «Безопасность американских войск требует их концентрации, и, следовательно, они должны оставить часть секторов, назначенных им для охраны. Мы находимся все ближе к тем местам, где Калмыков, Семенов и Розанов ведут бои с русскими, которые заявляют, что хотят установить на востоке представительную власть. Эти люди не являются большевиками в том смысле, как это понимают в Соединенных Штатах».

29 декабря я получил следующую телеграмму: «Совершенно секретно сообщаем вам, что через несколько дней вы получите приказ о всеобщем отступлении ваших войск. Держите это в тайне до тех пор, пока не получите приказ».

Мне велели сконцентрировать свою команду, но не называть реальную причину, пока не придет время заявить об отступлении. Несомненно, за этой секретностью скрывалась попытка заставить японцев понять, что их миссия завершена, и выполнить то, в чем они заверяли русских, когда входили в Сибирь, а именно: «Япония заявляет, что после достижения указанной выше цели она незамедлительно выведет свои войска с территории России и оставит неприкосновенным суверенитет России во всех вопросах, как политических, так и военных».

Цель, которую имели в виду японцы, состояла в том, чтобы помочь чехам выбраться из Сибири, поскольку сообщалось, что им угрожает опасность со стороны немецких и австро-венгерских военнопленных. Но если учесть, что в тех местах Восточной Сибири, где действовали японцы, чехи никогда не нуждались в военной помощи, казалось разумным ожидать, что они уйдут.

31 мая 1920 года, за день до моего отъезда из Сибири, японское правительство выпустило заявление, которое я, однако, не видел, когда находился там. Оно было следующим: «Императорское правительство, пользуясь случаем, заявляет о своем намерении незамедлительно вывести свои войска из всех частей Сибири после завершения репатриации чехословацкой армии, когда политическое устройство в странах, соприкасающихся или граничащих с Японией, будет базироваться на надежном, устойчивом фундаменте и исключит любые угрозы в отношении Маньчжурии и Кореи; когда жизни и собственности подданных императора будет гарантирована безопасность; когда будет обеспечена свобода передвижения и коммуникаций».

Япония не собиралась позволять какой-то другой нации определять, когда «политическое устройство в странах, соприкасающихся или граничащих с Японией, будет базироваться на надежном устойчивом фундаменте», а также когда будут ликвидированы «угрозы в отношении Маньчжурии и Кореи». Следует сказать, что заявление Японии, процитированное выше, означало, что Япония не уйдет из Сибири, пока не сочтет, что готова уйти, или пока ее не заставят это сделать.

Заявление Японии от 31 марта 1920 года было равносильно отказу от ее заявления, сделанного 3 августа 1918 года, непосредственно перед отправкой войск в Сибирь. Я приехал во Владивосток 2 сентября 1918 года, всего через месяц после того, как это заявление было сделано, и все еще находился там, когда было сделано второе. За все это время я ни разу не видел и не слышал о каких-либо агрессивных действиях русских в отношении японцев.

Получив приказ сконцентрировать американские войска, я почувствовал значительное облегчение, а мои солдаты встретили его с большой радостью.

Вскоре стало очевидно, что японцы планируют остаться в Сибири под благовидным предлогом, что они обязаны удостовериться в благополучном завершении эвакуации чехов и только потом смогут уйти. В то же время их марионетка Семенов стал предпринимать попытки помешать эвакуации. Это нашло отражение в резолюциях Межсоюзнического железнодорожного комитета и его Технического управления. Резолюция Технического управления от 14 апреля 1920 года гласила: «6 апреля в Маньчжурии были неожиданно арестованы и позже расстреляны японскими солдатами без суда и следствия двое русских железнодорожников. Вечером 8 апреля японские солдаты не разрешили двоим русским проехать по мосту через Сунгари в Харбине, несмотря на наличие у них документов, разрешающих проезд. Одного из них скинули с моста, другого японские солдаты сильно ударили по голове. Оба получили тяжелые ранения. 8 апреля в Харбине японские солдаты неожиданно арестовали железнодорожников. Их заперли в вагоне японских военных и позже увезли в неизвестном направлении. 10 апреля трое русских железнодорожников были арестованы японскими солдатами на станции Маньчжурия. Эти акты насилия вызвали широкое возмущение и волнение среди железнодорожников, которое с большой вероятностью может стать причиной серьезных проблем, ведущих к нарушениям в работе железнодорожных линий, а также к волнениям во всем регионе и к задержке эвакуации чехов. Все это способно свести на нет весь смысл работы Технического управления. Эти действия можно расценивать как прямое нарушение Межсоюзнического соглашения в части охраны Китайско-Восточной железной дороги, поскольку она обозначена союзными державами как зона ответственности китайского правительства, и, следовательно, войска никакой другой державы не имеют права охранять этот участок железной дороги. Учитывая все вышесказанное, Техническое управление выражает самый решительный протест против вмешательства и неправомерных действий японских войск и требует от японских властей гарантий того, что они не повторятся в дальнейшем».