Американская интервенция в Сибири. 1918–1920 - [60]

Нам говорили, что от Ишима до Петропавловска проходит шоссейная дорога. Однако мы обнаружили, что от других дорог в этих местах она отличается только тем, что на ней установлены два указателя на Петропавловск. Мы успели проехать всего 100 километров, когда стало темнеть, и, поскольку мы считали нежелательным ехать ночью, съехали в поле, где рос овес, и остановились там в ожидании рассвета. Это была весьма неприятная ночь, поскольку нас одолевала мошкара, не дававшая заснуть.

Около двух часов ночи появился русский на лошади. Он спросил, кто мы такие и что здесь делаем. Я попросил переводчика объяснить ему все, что он хотел знать. Тогда русский пригласил нас поехать в его деревню и провести ночь там. Он заявил, что его деревня сочтет для себя большой честью принять американского генерала. Я выразил свою благодарность ему и в его лице всем жителям деревни, но объяснил, что скоро рассвет и мы должны будем как можно быстрее двигаться дальше. Видимо, мои объяснения его удовлетворили, и он уехал.

Мы смогли безопасно продолжить свой путь и вскоре после того, как встало солнце, доехали до деревни на берегу реки Ишим, где, как нам объяснили, можно перебраться на другой берег. Мы остановились в деревне, чтобы разузнать, как переехать на другую сторону реки, и за несколько мгновений машину окружили мужчины, женщины и дети. Прежде чем выехать из Ишима, я набил карманы шоколадками «Хершис», которые на всякий случай закупили заранее. Я раздал эти сладости женщинам и детям, и они, судя по реакции, остались очень довольны. Мы не заметили никаких проявлений недоброжелательности, напротив, все отнеслись к нам очень дружелюбно и сердечно. Я спросил женщину, которая, как мне показалось, была старостой деревни, как нам переехать через реку, и она велела двум мужчинам пойти с нами и показать переезд. В том месте река была шириной примерно 300 метров. Местные жители перекинули через нее трос, соорудили плот, способный вместить телегу с лошадью, и таким образом переправляли свои вещи с одного берега на другой. Они немного беспокоились, выдержит ли плот наш автомобиль, но мы решили, что выдержит. После того как мы все вышли из машины, шофер благополучно въехал на плот. Мы сказали одному из русских, что этим же вечером поедем обратно, и он пообещал, что, если, когда мы вернемся, плот будет на его берегу, он перетащит его к нам. Погрузившись на плот, мы взялись за трос и перетащили себя на другой берег реки.

Эта деревня находилась в 50 километрах от Петропавловска, куда мы добрались к двум часам. Мы искали армию Колчака, но за всю поездку видели только трех русских солдат. Русского командующего, находившегося в Петропавловске, не предупредили о нашем визите, поскольку ожидалось, что нас остановят в Ишиме. Когда я встретился с этим русским генералом, он обнял меня и повел себя очень радушно. Я спросил, где его войска, и он ответил, что у него никого нет. Тогда я спросил, как они намерены через две недели начать наступление, если у них нет войск. Он ответил, что если планируется какое-то наступление, то мне известно об этом больше, чем ему.

Мы отправились на вокзал Петропавловска посмотреть на столпотворение, о котором мне говорил генерал Дитерихс. Там мы действительно заметили, как разгружают комплекты солдатской экипировки, превышающие потребности маленького гарнизона, но явно недостаточные для того, чтобы назвать это столпотворением. Мне стало очевидно, что нас регулярно обманывают, создавая ложное представление о войсках Колчака. Этот обман был частью мошеннической схемы, рассчитанной на то, чтобы получить от Соединенных Штатов деньги на помощь Колчаку в его борьбе с большевизмом.

На обратном пути в Ишим мы обнаружили, что плот еще стоит на нашем берегу реки, и к тому времени, когда мы переправились на другой берег, большинство жителей деревни собрались, чтобы встретить нас. Священник пригласил нас зайти к нему домой и выпить вина с пирогом. Мы приняли приглашение. Я спросил у этого священника насчет большевиков, и он сказал, что ходят слухи, будто они скоро будут здесь, но он ничего не знает. Мы провели в доме священника целый час и со стороны жителей деревни определенно не заметили ничего иного, кроме самых добрых чувств.

Когда мы вернулись в Ишим, британский капитан не пришел нас встречать, и мы без промедления двинулись назад в Омск. Вернувшись в Омск, я в тот же день отправился к генералу Дитерихсу и попросил объяснений по поводу той странной информации, которую он мне дал. Он ответил, что я заехал не в ту сторону и армия Колчака находится в 20 километрах западнее того места, где я был. Я обратил внимание генерала Дитерихся на заявление русского командующего из Петропавловска о том, что в тех местах нет никаких войск. Он ответил, что этому человеку просто не хватает ума, чтобы разобраться в ситуации.

Такое утверждение могло удовлетворить только того, кто сам хотел быть обманутым, и для любого человека, кроме генерального консула Харриса, служило убедительным доказательством того, что падение правительства Колчака неизбежно.

7 августа после своей поездки в Ишим я телеграфировал военному министерству из Омска: «Силы Колчака продолжают отступать, и создается впечатление, что они настолько деморализованы, что надежда на переформирование и возобновление наступления может основываться только на слабости большевиков или их нежелании идти на Омск, что не кажется мне достаточным основанием. Надежные источники подтверждают сообщения о том, что офицеры покидают войска и уезжают в тыл, причем штабные офицеры опережают в этом бегстве армейских, а солдаты бросают оружие, боеприпасы, и иногда даже свои тяжелые шинели, чтобы как можно быстрее сбежать в тыл. Мне не удалось обнаружить какого-либо энтузиазма в отношении правительства Колчака».