Американская интервенция в Сибири. 1918–1920 - [41]

К тому времени американская пресса начала демонстрировать склонность критиковать меня и американские войска за то, что мы не боремся с большевиками. Одна из газет писала: «Конечно, мы не воюем с большевиками. Мы сражаемся с ними под Архангельском, но это еще не война».

Автор этой статьи выражал мысль, ставшую в 1919 году общепринятой в мире. Если бы тогда Соединенные Штаты послали в Россию войска и начали сражаться с какой-то российской группировкой, это означало бы войну, и теперь Советы были бы в состоянии требовать возмещения ущерба, причиненного в результате использования военной силы, и они бы, без сомнения, это сделали.

Если бы я послал американские войска на помощь японцам, как требовал генерал Юи, американцы перестали бы быть сторонними наблюдателями зверств, совершаемых в Сибири, и стали бы их участниками. Естественно задать вопрос, что такого сделали эти так называемые большевики и чем можно оправдать решение генерала Юи отправить японских солдат, чтобы уничтожить их? Они были русскими и находились на территории России, которой ни одно государство не объявляло войны. Они занимались своими делами и не угрожали ни жизни, ни здоровью, ни собственности союзников.

Тем из наших людей, которых очень вдохновляла мысль о необходимости бороться с большевизмом независимо от утвержденной американской политики, я могу сказать, что никогда не мог определить, кого можно причислить к большевикам и почему он большевик. Согласно мнению японских представителей в Сибири и их русских марионеток, большевиками были все русские, которые по своей воле не взялись за оружие и пошли сражаться за Семеновых, Калмыковых, Розановых и Ивановых-Риновых, хуже которых не сыщешь даже в анналах преступного мира Соединенных Штатов. Согласно мнению британских и французских представителей, все русские, которые не взялись за оружие, чтобы воевать за Колчака, были большевиками. Но в настоящее время ни одна нация в мире не желает признавать вышеперечисленных господ или каких-то других как де-факто или де-юре лидеров российской власти.

Вскоре после того как приехал во Владивосток, я познакомился с японским генералом Накаямой. Судя по всему, он был самым важным из японских чиновников, за которым не были закреплены какие-то определенные обязанности, как за другими японскими генералами. Он всегда держался очень вежливо и обходительно и оказывался на переднем крае во всех дискуссиях независимо от их предмета. В американской штаб-квартире его назвали генералом японской политики. Однажды он пришел ко мне с предложением, что раз уж Япония и Соединенные Штаты так тесно связаны в своей деятельности в Сибири, было бы желательно, чтобы военные представители обеих стран знали о том, что другие сообщают своему правительству. Он предложил, чтобы я рассказывал японцам обо всех важных донесениях, которые отправляю в Вашингтон, а они рассказывали мне о том, какие донесения отправляют в Токио. Я, конечно, понимал, что они не станут показывать мне никаких сколько-нибудь важных депеш, и он явно недооценивал мой здравый смысл, если полагал, что я покажу ему донесения, которые шлю в Вашингтон.

Тем не менее я решил поиграть в эту игру и сказал ему, что считаю его предложение замечательным, но мне кажется, что будет справедливо, чтобы в соответствии со схемой, предложенной Накаямой, они показали мне первую депешу. Я ожидал, что они покажут мне какое-нибудь безобидное сообщение, и намеревался ответить ему тем же, но эта удивительная договоренность так никогда и не была претворена в жизнь.

Через месяц или около того Накаяма вернулся в Японию. Уже не секрет, что его действия казались предосудительными некоторым другим иностранным представителям, и по общему мнению, японское правительство отозвало его назад не для того, чтобы выразить свое удовлетворение. Однако вскоре мы поняли, что японскому правительству его действия не представлялись предосудительными, поскольку из генерал-майора его произвели в генерал-лейтенанты японской армии. Мистер Карл Акерман в своей книге «По следам большевиков» называет его генерал Людендорф японской армии.

В следующий раз я услышал о нем 16 марта 1919 года, когда получил телеграмму от американского военного атташе в Токио, где говорилось: «Японский Генеральный штаб сообщает о десяти американских дезертирах, перешедших на сторону красногвардейцев на северо-востоке от Владивостока, и еще одном, который был пойман. Генерал-лейтенант Накаяма из японского Генерального штаба попросил о личной встрече со мной и выразил серьезную обеспокоенность по поводу будущих отношений японских и американских войск в Сибири в связи с (здесь пропуск), а американцы нет. Он имел в виду, что мы не оказали помощи генералу Ямаде на Амуре, а также недавнее дезертирство американцев, перешедших на сторону большевиков. Он весьма многозначительно спросил, что будут делать американцы, учитывая вновь утвержденный план по охране железной дороги, если большевики ее перекроют. И будем ли мы помогать им, останемся в стороне или начнем содействовать их врагам большевикам. Он был явно против того, чтобы ваши войска были размещены в Чите или Маньчжурии».