Американец - [16]
Она, чуть нахмурившись, бросила на него оценивающий взгляд.
— Вы ведь худощавый. Лично вам такой завтрак ничем не грозит. А вот мне… — Грегорис снова провела руками по своему, из тонкого крепа, облегающему платью, как бы разглаживая его. Хотя никакой необходимости в этом не было. Жест, конечно же, был непроизвольный, однако Палмер все-таки обратил внимание на ее тонкую талию и довольно большие груди, особенно для ее комплекции. Четвертый номер, не меньше.
— Послушайте, наверное, вы поздно вчера легли, так ведь? — спросил он, меняя тему разговора. — Ну и зачем, скажите на милость, вставать в такую рань? В выходной-то день. Чтобы позавтракать с важным гостем в отеле? А потом повозить его по городу…
— Да никаких проблем. — Она слегка ухмыльнулась. — Я жаворонок, мне много сна не надо.
— Скажите, а в какое время закрываются заведения в квартале Сен-Жермен, — неожиданно спросил он.
Ее спокойные карие глаза внезапно расширились, и она в упор посмотрела на Палмера. Явно и откровенно испугана!
— Что… как… То есть, я… я…
Он сделал успокаивающий жест правой рукой.
— Ничего страшного. Полагаю, банальное совпадение. Просто вчера поздно вечером я шел по бульвару в «Липп» и вдруг увидел вас. Правда, издалека.
— Вы… — Она снова осеклась.
Бесшумно подошедший с дымящимся кофе и подогретыми сливками официант избавил ее от необходимости оправданий.
— Вот, пожалуйста, мадемуазель. Надеюсь, вам это очень понравится.
Интересно, что заставило ее так занервничать? Может, все дело в мужчине, с которым она шла? Палмер намеренно не стал о нем упоминать и теперь был этому рад — ведь ее спутник мог быть женат.
— Значит, вы считаете, что это совпадение? Совершенно случайное совпадение? — уже совершенно спокойно заметила она, когда официант, разлив им в чашки кофе и сливки, удалился.
Палмер недовольно поморщился. Он всегда пил черный кофе без сахара. Впрочем, на что жаловаться — ведь это ему пришло в голову заказать себе типичный французский завтрак. В его, после стольких-то лет, первое утро в Париже.
— Думаю, да, — пожав плечами, ответил он. — Просто из-за разницы во времени я поздно вечером вышел пройтись по городу, погулять, вспомнить былое… Кстати, вы в курсе, какое расписание приготовил мне на сегодня ваш Добер?
— Простите, но, во-первых, Добер не мой, а во-вторых, конечно же, в курсе. Поэтому я и здесь. Вообще-то все как обычно: Эйфелева башня, Нотр-Дам, дворец Тюильри, ну и тому подобные мировые знаменитости.
По ее голосу было более чем понятно, что ей до смерти не хотелось в стотысячный раз выступать в качестве экскурсовода по этим «мировым местам», но… Кому нужны лишние проблемы?
— Послушайте, а давайте сделаем это завтра. Ведь по воскресеньям в Париже должно быть намного меньше народу, разве нет? — чуть подумав, предложил Палмер.
— В общем-то, да.
Он согласно кивнул.
— Да, то же самое и в Нью-Йорке. Значит, займемся осмотром достопримечательностей завтра, вы не против?
— Нет, совершенно не против. Если вас интересует мое мнение, это вполне мудрое решение.
Они замолчали, ожидая, пока снова бесшумно подошедший официант расставит на столе вазочки с бесподобно пахнущими сдобными булочками, масленки с нормандским маслом, тарелочки с французскими рогаликами, фруктовым желе, ну и, конечно же, знаменитый апельсиновый джем.
— А знаете, давайте-ка сегодня съездим в Компьень, — неожиданно предложил он.
Ее лицо внезапно снова напряглось, стало не столько привлекательным, сколько суровым.
— Почему в Компьень?
— Видите ли, воспоминания, воспоминания. — Палмер отломил кончик рогалика, густо намазал его нормандским маслом, сунул в рот. — Кстати, вы хорошо знаете Компьень? Случайно, не приходилось там бывать?
Ее глаза вдруг снова расширились, как будто от внезапного испуга.
— Бывала, но редко. А что там такого?
— Там дворец императора Наполеона и, само собой разумеется, лес, тот самый Королевский лес.
На ее лице промелькнула недовольная гримаса.
— Значит, это что-то вроде военного городка, n’est-ce pas?[5]
Палмер пожал плечами.
— Ну и что? Там множество памятников и наверняка надежная военная охрана. Кроме того, Clairière de l’Armistice, место славы в честь перемирия. Там в свое время было подписано соглашение о перемирии. Причем не где-нибудь, а в железнодорожном вагоне.
— Какое перемирие?
— В Первую мировую, — чуть подумав, ответил он. Интересно, а какое иное перемирие она могла иметь в виду?!
— Ах, в эту…
Палмер молча доел рогалик, взял из вазы сдобную булочку, до сих пор теплую, — от которых только толстеют, как совершенно справедливо Грегорис заметила в самом начале их первого совместного завтрака, — понюхал ее и положил обратно.
— Во Вторую ведь никакого перемирия не было. Только капитуляция. Одной страны за другой.
— Ах да, конечно же.
«Откуда ей знать об этих войнах? И той и другой. Как и почему они начинались, как заканчивались? Что было потом? — подумал Палмер. — Да и, собственно, с чего? Ничего не поделаешь — другое время, другое поколение…»
— Скажите, а вы хоть что-нибудь помните о Второй мировой? — сам не зная почему вдруг спросил он.
— Не очень. — Она отхлебнула кофе из своей чашки. — Я была слишком маленькой.
«Семья» — продолжение романа «Банкир», второе произведение трилогии «Сага о банкире». Героев Лесли Уоллера захватывает водоворот событий, в их жизни бушуют нешуточные страсти, деньги ставят людей перед мучительным выбором.
Лесли Уоллер – бывший разведчик, репортер уголовной хроники, руководитель отдела по связям с общественностью (PR) написал свой первый роман в возрасте 19 лет. «Банкир» – первый роман трилогии «Сага о банкире», куда также вошли романы «Семья», «Американец». Действие в этом романе происходит в самом начале 60-х годов, поэтому многие приметы эпохи вызовут лишь ностальгические воспоминания у старшего поколения. Но в романе есть детальность в описании деятельности крупнейшего мирового банка, есть политика, банкир и его семья, женщина, делающая карьеру, любовь после полудня… ну и все это на фоне финансовых интриг, конечно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От наркотиков и шоу-бизнеса до международных банков и транснациональных корпораций, от Манхэттена и Восточной Европы до плато Шань в азиатском «Золотом Треугольнике» нью-йоркский клан мафии развивает глобальное вторжение. Несмотря на внутренние конфликты, мафия становится все более опасной и могущественной в войне с китайскими триадами и японскими якудза, наркокартелями из Латинской Америки и просто уличными гангстерами. Но это не только криминальный роман. Это история человека у самых вершин власти, стремящегося к свободе любой ценой.
Весь Лондон готовится к приему в американском посольстве в День независимости Соединенных Штатов. Звезды культуры, политики и бизнеса по обе стороны океана соберутся 4 июля на торжество в резиденции посла Уинфилд-Хауз. Этот день собираются отметить и исламские террористы. Об опасности начинает догадываться полковник из армейской разведки, отвечающий за безопасность посольства. Но времени остается слишком мало…В романе «Посольство» реальные факты мировой геополитики и обаяние лучших флеминговских историй о Джеймсе Бонде.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.