Алтай 2009-01 - [50]

— Ну, вот и все, Аликс. На сегодня наша дорога закончилась.

Александра Федоровна медленно, напрягаясь всем телом, приподнялась с сиденья, спустила из кареты ногу. Николай подал ей другую руку и помог выйти. Яковлев протянул руку Марии. Она оперлась о нее и легко спрыгнула на землю.

— Устали? — с искренним сочувствием в голосе спросил Яковлев.

— Немного, — сказала Мария. — Но это так интересно. Мне еще не приходилось так далеко ездить в карете.

Она улыбнулась и отпустила его ладонь. Их взгляды встретились, и Яковлев, в который уже раз, удивился красоте и невероятной скромности этой девушки. Дорога была адской, он видел, что она, как и ее мать, едва стоит на ногах, а вот надо же, еще находит силы улыбаться и говорить, что дорога была интересной.

Царскую семью провели в дом, предложили умыться с дороги. Хозяйка из ковша поливала им на руки, мальчики стояли рядом и держали в руках чистые, расшитые цветными узорами полотенца. Александра Федоровна не удержалась и, возвращая полотенце, поцеловала младшего из них в голову. Ее глаза наполнились слезами, глядя на мальчиков, она подумала об Алексее.

В большой комнате с иконой Божьей Матери в углу, под которой светилась маленькая лампадка, царскую семью и Яковлева усадили за стол. Прежде чем сесть, Николай, глядя на икону, перекрестился. За ним перекрестились Александра Федоровна и Мария. Хозяин дома вместе с сыновьями встал у порога, на стол подавала хозяйка. Ужинали неторопливо и молча. Александра Федоровна, впервые оказавшаяся в крестьянском доме, украдкой рассматривала обстановку. Стол был застелен хорошо разглаженной льняной скатертью, на полу лежали чистые самотканые дорожки. На большой стене висело несколько фотографий в самодельных деревянных рамках. Чувствовалось, что хозяйка с любовью следит за своей квартирой.

Хозяйка была очень милой. У нее были большие темные глаза, аккуратный носик и сочные губы, с которых не сходила еле заметная улыбка. Она вся светилась, не скрывая выпавшего ей счастья. Ведь не каждый может похвастаться тем, что кормил в своем доме ужином императорскую семью. Хозяин, рядом с которым молчаливо стояли притихшие сыновья, по сравнению с ней казался огромным, словно высеченным из мрамора атлантом. Государыне показалось, что все в этом доме дышит любовью, добротой, заботой друг о друге.

Ужин состоял из трех блюд. На первое подали ароматный сибирский борщ со сметаной, на второе — отварное мясо с гречкой, а затем — чай с ватрушками. Александра Федоровна съела небольшой кусочек мяса и немного гречки, Государь и Мария — все, что подали на ужин. Яковлев был голоден и тоже съел все. Закончив ужинать, Государыня достала платочек, вытерла губы и отодвинула тарелку.

Хозяйка дома, переводя взгляд с Государя на Александру Федоровну, сказала:

— Если хотите отдыхать, можете пройти в ту комнату, — она кивнула головой на дверь. — Постели приготовлены.

Николай встал и поблагодарил хозяев за хороший ужин. Потом помог подняться Александре Федоровне. Поклонившись хозяевам, она вместе с Марией прошла в спальню. Государь нерешительно остановился, посмотрев на Яковлева. Тот понял, что ему хочется выкурить перед сном папиросу, и сказал:

— Я составлю вам компанию, Ваше Величество.

Во дворе дома у самых дверей стояли двое вооруженных винтовками боевиков. Еще двое дежурили у ворот. Гузаков нес к хозяйской подводе огромную охапку сена. Положив сено в подводу, он разровнял его и только после этого подошел к Яковлеву.

— Люблю спать на свежем воздухе, — сказал он. — Тем более, что разжился у хозяина овчинным тулупом.

— Чудесная ночь, — произнес Государь, подняв голову к небу.

Небо было черным, усыпанным огромными мерцающими звездами. Воздух казался необычайно свежим, с примесью полевой влаги и аромата сена, распространявшимся из телеги по всему двору. Деревня словно затаилась, не издавая ни одного звука. Лишь изредка тишину нарушало тявканье собак. Яковлев тоже поднял голову кверху и сказал, посмотрев на звезды:

— Завтра будет хорошая погода. — Потом повернулся к Государю и добавил: — Нам опять придется вставать очень рано. Выезд я назначил на четыре утра. Очень боюсь, как бы на Тоболе не начался ледоход.

Государь не ответил. Яковлев уже привык к этому. Молчание тоже было ответом. Государь понимал, что в нынешнем положении все решения, связанные с ним, принимают другие. Докурив папиросу, он пошел в дом, где Александра Федоровна уже ложилась спать. Когда Яковлев, направляясь за ним, взялся за ручку двери, Гузаков дал ему знак задержаться.

Яковлев остановился. Гузаков вплотную подошел к нему и, нагнувшись к самому уху, сказал:

— Нехорошие вести пришли из Тюмени. Туда еще вчера прибыл отряд из Екатеринбурга. Ждут нас.

— Кто тебе сказал об этом? — сразу насторожившись, спросил Яковлев.

— Сашка Семенов. Скакал навстречу нам целый день, чтобы вовремя предупредить.

— Большой отряд?

— Человек пятьдесят, не меньше. Все вооружены, вокзал под их контролем.

— Тюмени нам не миновать, — сказал Яковлев задумчиво. — Сколько там наших?

— Двадцать человек, — ответил Гузаков. — К нашему приезду они подгонят на вокзал поезд.