Алмазный гусь (из сборника «Убийственное рождество») - [3]

— Да ну вас! Я перед вами душу изливаю, а вы мне про бритье и стрижку. Ну к делу гак к делу. Это колечко, а цена ему рублей пятьсот, не меньше, нашел сегодня в рождественском гусе титулярный советник Табаричев, точнее, его кухарка. Она отдала кольцо своему барину, а он мне. Вот я и подумал, а не сыскать ли нам его владелицу непосредственно в канун праздника. Представляете картину: дамочка потеряла кольцо, убита горем, впала в истерику, портит праздник и себе, и мужу — какому-нибудь купцу, графу, генералу или, скажем, интендантскому чиновнику, ведь какой иной муж может такое кольцо позволить? В доме пахнет не рождественской елкой, а валериановыми каплями, у прислуги все валится из рук, потому как господа ее подозревают, а тут мы: вуаля, извольте принять утерянное. Как вы считаете, на катю-другую при таком раскладе можно рассчитывать?

Тараканов, у которого праздничные траты пробили огромную дыру в скромном бюджете, идею оценил с ходу:

— На другую вряд ли, а вот на одну, ну или рублей на полста — вполне.

— Займетесь?

— А вы сами отчего не попытаетесь?

— Владимир Гаврилович мне особое задание поручил. Не могут пока без меня, старика, обойтись, не могут. Прямо сейчас убываю в Терриоки. Я там еще третьего дня должен был быть, но из-за метелей поезда не ходили, об открытии движения сообщили только час назад. Когда вернусь — не знаю. А яичко, как известно, дорого ко Христову дню. А завтра владелица кольца сама к нам может явиться, тогда вообще никаких денег не видать. Надзирателя в подчинении у меня нет. Ну не писарю же мне такое дело поручать? А вас начальник на сегодняшний вечер от всех дел освободил. Ну так что, поможете?

Тараканов покачал головой:

— Заманчиво, но не могу-с. У меня вечером важная встреча.

— Господи, да успеете вы встретиться со своей барышней! Тут делов-то — сходить на Сенную, в лавку Богомолова — Табаричев у него гуся покупал, спросить у купца, откуда гусаки, съездить к хозяину птицы, узнать у дворника дома, кто из жильцов кольцо потерял, и торжественно вручить его хозяйке. Это пару часов займет, не более, если на извозчике.

— А с чего вы взяли, что гусей в Питере выкормили? Может быть, они из Тверской губернии? Я нынче тверского купил.

— Осип Григорьевич! Он такой же тверской, как и я! Сейчас в каждом доме на Петербургской и на Ваське свой птичий двор есть, да и в Адмиралтейской части не то что гусей, коров во дворах держат! Зачем птицу из Твери везти?

— Ну а ежели все-таки тверской гусь?

— Тогда плакали наши денежки. Да не тверской, не тверской, не волнуйтесь. Знаю я этого Богомолова, он птицу где-то в Суворовском участке берет, сам мне рассказывал.

* * *

Перед мясной лавкой Богомолова в больших корзинах, ящиках или так — россыпью, на рогожах, пересыпанные снегом, лежали горы мороженой провизии — здесь тебе и пудовый окорок, и окаменелая от мороза передняя часть борова, стоящая на снегу как изваяние, и молочный поросенок, и куры, и индюшки, и тетерки, и рябчики, и, наконец, лучший подарок для обремененного семейством нетребовательного чиновника — мороженый гусь. В лавку почти никто не заходит, приказчики толпятся у входа и ведут торговлю прямо на улице. Покупатели представляют все сословия. Тут и дама в собольем вороте, и баба в пестром байковом платке, и купец в енотовой шубе, и чиновник в форменном пальто, и бородач в нагольном полушубке и в валенках. Тараканов едва протиснулся через толпу и, узнав от шустрого приказчика, что хозяин в лавке, зашел в неотапливаемое помещение. Купец в мохнатой шапке и в шубе с бобровым воротником, довольный удачной торговлей, а потому находившийся в прекрасном настроении, сидел на стуле и пил чай из стакана в серебряном подстаканнике.

— С наступающим, — поздоровался коллежский регистратор.

— И вам всего хорошего, ваше высокоблагородие, — купец сразу опознал в вошедшем чиновника. — Ветчинки желаете али индюшка?

— Мне бы гуся.

— Оченно хорошо, что ко мне пожаловали. У меня гусачок первостатейный! Из тверских экономий получаем. Помещичий, жирный, одним ячменем кормленный. И всего два рубля с гривенником!

— А Леонид Петрович говорил, что гуси у вас — с Большого проспекта.

— Это который Леонид Петрович? — нахмурился Богомолов.

— А Гаврилов. Он раньше на Петроградской стороне сыском командовал, а теперь на повышение пошел — на Офицерской служит, к самому Филиппову приближен. На Пасху обещали в чиновники перевести.

— Как же, как же, прекрасно знаком с Леонидом Петровичем, увидите его, поклон передавайте. Ну что ж, приятелю его врать не буду, с Васьки гусачки. Но хуже они от этого не сделались! Ведь гусю-то простор не нужен, ему простор во вред только идет. Чем он больше бегает, тем тощее и жилистей становится. А коли гусь целыми днями сиднем сидит, так он жиром обрастает. Тут самое главное — питание, а кормит их мой поставщик, дай бог, чтобы так рысаков генеральских кормили.

— Адресок поставщика вашего дадите?

— А накой он вам? Он вам не продаст, потому как только оптом торгует, да и нет у него теперь гусей — я всех скупил.

— Ничего я у него покупать не собираюсь, а только есть у меня к нему разговор.