Алмазный город - [17]

К счастью, колючий ветер и постоянный шум со стороны вокзала не давали ей окончательно погрузиться в забытье. Протяжно ныли паровозные гудки, чемоданы пассажиров, спешащих на посадку, грохотали по мостовым. Струйки пара и дыма поднимались в небо, а сумерки растекались по нему бархатно-голубыми мазками. Немногочисленные звезды, видимые в этот час, отбрасывали тусклый серебристый свет на статую посреди площади, и оттого статуя эта казалась еще более жуткой, чем на самом деле. Изображала она короля Веррайна: лицо искажено агонией, меч по самую рукоять вонзен в спину, острие торчит из мраморной груди.

– Солис!

Обернувшись, она увидела Тео, тот стоял на углу улицы, руки в карманах темной куртки – то ли тепла ради, то ли чтобы держать пистолет. Золотисто-красноватые лучи заходящего светила окрашивали его лицо мягким янтарным оттенком.

– Доброе утро, – сказала она.

– Солнце уже садится.

Пожав плечами, Аина повела его к тому месту, откуда начинался следующий этап работы. Они проложили себе путь сквозь толпу покрытых с головы до ног копотью фабричных рабочих, уныло разбредающихся по домам после смены, и вскоре добрались до аллеи, которая, в свою очередь, выходила на главную артерию городского района развлечений – проспект Лир. Здесь отовсюду на вас смотрели казино, бары, варьете – в общем, ни местные, ни туристы не испытывали недостатка в соблазнах.

Смех, крики и возбужденные разговоры на разных языках струились вдоль улицы. В Косине иммигранты жили большей частью небольшими тесными общинами в определенных районах вроде Ла-Кумбре, где, пока были живы, растили и Аину ее родители, в тесном кругу других приезжих из Миль-Симаса. Линазийцы держались берега реки – там жил Тео, а каийанцы, натсиданцы и маринцы кучковались на юго-востоке. Ну, а проспект Лир гостеприимно встречал всех и каждого. В зданиях вторые этажи были отданы под съемные жилища для приезжих.

Множество народу приехало в Косин в поисках работы еще до войны и потом невольно оказалось втянуто в нее. Большинство – те, кто поселился ближе к Куче, – впали в нищету вместе с инозенами, но кое-кому удалось остаться на плаву и даже открыть собственное маленькое дело в районе проспекта Лир.

– Прости, что не присоединился к тебе днем, – надсадно проорал Тео, стараясь перекричать музыку, доносившуюся из казино. – Пришлось везти маму в больницу на прием… А как провел время наш друг?

– Ужасно скучно! – ответила Аина. Внезапный порыв ветра разметал ее черные волосы по всему лицу. – Только читал, больше ничего не делал. Похоже, он прочел больше книжек, чем я людей ухлопала. А мне-то казалось, за богатыми людьми шпионить интереснее… – Тут она вдруг застыла как вкопанная: – Что там такое творится?

На углу проспекта Лир, перед поворотом к Розовому двору, стоял книжный магазин с велосипедной стоянкой перед ним. Сейчас там столпились люди, и обычный уличный гул перекрывали нестройные возгласы.

– Ты такой высокий, просто невыносимо! – Аина усмехнулась и чуть не упала, поднявшись на цыпочки, чтобы рассмотреть происходящее поверх людских голов.

– Хочешь ко мне на плечи? – поддразнил ее Тео. – Потом я тебе, деточка, мороженого куплю…

– Заткнись. Что там происходит?

– Публика встала в круг. Еще там гвардейцы… Боже, как у них сегодня винтовки блестят, мама дорогая…

– Какого черта? – Раздраженно охнув, она оперлась рукой о плечо Тео и, слегка подпрыгнув, зависла над землей – так лучше видно.

В самой середине людского скопища действительно образовалось кольцо. Изнутри него гвардейцы сдерживали напор толпы. Активно работая прикладами, они то и дело загоняли особо недисциплинированных граждан обратно в «строй». В центре свободного пространства на коленях стояли двое мужчин со связанными за спиной руками и в шипованных ошейниках с поводками. Булыжники вокруг них были забрызганы кровью. Еще один гвардеец деловито извлекал из карманов несчастных «сырые» алмазы и швырял их оземь – те с глухим стуком раскатывались по мостовой.

По спине Аины пробежал холодок. Как бы ни соблюдала она осторожность в своей алмазной торговле, страх оставался – когда-нибудь все может так закончиться и для нее.

Годы войны пришлись на ее раннее детство, но сейчас она словно глядела на эту сцену глазами покойных родителей и представляла себе многие сотни людей, встретивших смерть таким образом. Последнее, что они видели перед казнью, – блеск алмазов… Перед внутренним взором Аины появились мама и отец, коленопреклоненные в молитве перед алтарем Великих Матерей, а затем алтарь исчез, колени ударились о бетонное покрытие, на котором родителям суждено было получить пулю в затылок – так же, как этим двоим, попавшимся сегодня.

Чуть поодаль от них стоял генерал Альсан Ботикс. Идеально сидящий черный костюм облегал тренированные годами военной службы мышцы, рыжие волосы и борода с медным отливом ярко выделялись на фоне алебастрово-белой кожи, в одном ухе сверкала серьга с бриллиантом, непроницаемые черты лица словно грубо высечены из камня. Спроси любого в Шумеранде, с кем он меньше всего хотел бы иметь дело, ответ будет один: с Ботиксом. В свое время, еще до поступления в ряды вооруженных сил, он сколотил состояние на производстве оружия и боевой техники. Когда король Веррайн начал войну, генерал употребил свое влияние, чтобы обратить войска против него, и теперь считался героем, лично убившим Веррайна и остановившим бойню. Этот успех принес ему высший армейский чин и постоянное место в Дозоре – правящей страной организации.