Алмазная бухта - [25]

Как долго он здесь находился? Пробелы в памяти привели его в ярость. Он был уязвим и неуверен в себе из-за того, что не помнил, что случилось, и не понимал, где он сейчас находился, а уязвимость не была тем чувством, которое он мог себе позволить. Но он просто умирал от голода. Корзина со свежими фруктами так и манила к себе, он с жадностью проглотил банан, затем пол-яблока. Внезапно он почувствовал, что насытился, и не осилит вторую половину, поэтому он выбросил банановую кожуру и недоеденное яблоко в мусорное ведро.

Да, он мог двигаться. Медленно, но всё же он не был беспомощен. Следующей задачей для него было найти какие-нибудь средства защиты. Самым доступным был нож. Он осмотрел кухонные ножи и выбрал себе один с самым острым и крепким лезвием. С ножом в руке он начал медленно и методично обыскивать дом, но ничего подходящего он больше не нашёл.

На входных дверях была крепкая тяжёлая задвижка, которая соединяла их. Двери не выглядели особо крепкими, но, чёрт возьми, они остановят любого человека, желающего войти. Он присмотрелся к ним, пытаясь вспомнить, видел ли он когда-нибудь подобные им замки, и решил, что нет. Они были закрыты, но зачем это было делать, если он мог открыть их изнутри? Что он и сделал: двери открылись гладким, почти бесшумным движением. Осторожно он взялся за круглую ручку и приоткрыл дверь, рассматривая в образовавшуюся щель, есть ли кто в поле его зрения. Дверь была тяжёлой, слишком тяжёлой для обычной двери. Он приоткрыл её шире, проведя пальцами по краю. Литая сталь, предположил он.

Эта была маленькая удобная тюрьма, только вот замки находились не с той стороны, и отсутствовали надзиратели.

Он полностью открыл дверь. Вглядываясь сквозь сетку от насекомых, он увидел, что на чистом небольшом дворе, окруженным сосновой чащей, в траве копошились белые и серые гуси, в поисках пищи. Жара, проникающая через сетку, была плотной и густой, она налетела на него словно удар. Как будто по волшебству из-под кустарника появилась собака. Она подбежала к к двери и уставилась на него немигающим взглядом. Поскольку он пришёл в себя, то уловил негромкое рычание собаки сквозь закрытую пасть.

Он беспристрастно разглядывал собаку, взвешивая свои возможности. Обученная служебная собака, немецкая овчарка, вес около восьмидесяти или девяноста фунтов. В своем измождённом состоянии он не имел никаких шансов против подобной собаки, даже с ножом в руке. В общем, он был надежно заперт.

Его нога с трудом выдерживала его вес. Он был гол, слаб, и не знал, где находится. Шансы явно были не в его пользу, но он был жив, и осознание этого наполнило его ледяным гневом. Теперь у него было преимущество в неожиданности: тот, кто придёт к нему, не будет ожидать, что он вооружён. Он закрыл и запер дверь, затем через окно ещё раз посмотрел на собаку, пока она не убежала от двери обратно в кусты.

Он ждал.

Когда Рэйчел свернула на подъездную дорожку к дому, огромная багряно-чёрная грозовая туча вырисовывалась в небе. Она следила за ней, размышляя о том, выплеснет ли туча тонны воды в море или продержится и прольётся уже над землёй. Дождь обещал быть сильным, и тогда температура воздуха понизится, но как только туча уйдет, температура вновь поднимется, и дождь прекратится в облака пара. Эбенезер Дак и его выводок раздражённо загоготали, поскольку она подогнала автомобиль под тень дуба, под которым они лениво копошились в траве. Джо поднял голову, чтобы посмотреть на неё, и затем опустил её обратно. Всё было так же спокойно, как и когда она уезжала. Только теперь она ощутила, что напряжение, сковавшее её грудь, отпустило.

Она взяла сумку из багажника, не осознавая, что проницательные чёрные глаза наблюдают за каждым её движением. Держа в одной руке сумку, а в другой ключи, она поднялась на крыльцо, остановилась, чтобы поднять свои солнцезащитные очки с глаз на макушку, затем, придерживая бедром противомоскитную сетку, открыла дверь. Прохладный воздух, охлаждённый кондиционером, разительно отличался от жарой улицы. Она невольно покрылась гусиной кожей и задрожала. Глубоко вздохнув, она положила сумку и кошелёк на один из её любимых стульев и отправилась проверять своего пациента.

Как только она коснулась дверной ручки, твёрдая рука обхватила её горло и потянула назад, так что её шея неестественно выгнулась. Перед её глазами блестел нож. Она была слишком ошеломлена, чтобы отреагировать мгновенно, но сейчас её постепенно наполняло чувство ужаса, поскольку она не могла отвести свой взгляд от ножа. Как они вошли? Они уже убили его? Зарождавшееся в ней страдание неистово и беспощадно заполняло её.

— Не сопротивляйтесь и я не трону вас, — раздался голос над её ухом. — Я хочу получить ответы на некоторые вопросы, но я не собираюсь испытывать судьбу. Если вы сделаете хоть одно движение … — Он не закончил предложение, но это было неважно. Его голос был холодным и бесстрастным как камень. Её кровь застыла в жилах.

Рука, сжимавшая её шею под подбородком, слишком сильно надавила, и она автоматически подняла обе руки, ухватившись за неё. Нож угрожающе переместился ближе.