Аллергия на «Магические Грибы» - [47]

Посмотри на себя со стороны. Ты гнёшь спину с утра до ночи, выполняя такую работу, с которой справится любой неграмотный и даже дебил. Мне стыдно, честное слово, и приходится врать людям, что мой сын в Москве, преподаёт юриспруденцию, и тому подобное…

Куда и к чему стремишься ты, мой сын? Ты ищешь райской жизни? Зарабатываешь ты, по–прежнему, мало, тратишь, всё равно, много, и накоплений у тебя нет. Твои годы идут, твои дети вырастают без тебя, здоровье твоё не железное, квалификация твоя прервана, и в результате, ты рушишь свою жизнь.

Я боюсь, что проблема в том, что ты не способен увидеть и определить цель своей жизни.

Сынок, хватит мотаться, вернись и начни всё сначала. Ты талантливый юрист и у тебя ещё многое получится! Ты непременно, накопишь денег, купишь себе жильё и заработаешь на пенсию. Я верю в тебя! Обнимаю и желаю тебе скорейшего возвращения.

Папа.

35

Я закрываю глаза, и вижу, как мой отец накатит рюмку и поёт на родном марийском языке песню: «Мой Оте–е-ец! Моя Ма–а-ать! Ачийжа–а-ат, Авийжа–а-ат!» Пропевая последний слог протяжно и плаксиво. А следующие слова его уже не разобрать, потому что они тонут в его всхлипываниях и слезах. Его крупные мужские слёзы, это слёзы ребёнка.

Он такой же сын, как и я, он оставил своих родителей в их старом доме, а сам отправился навстречу судьбе.

Как это не справедливо, что дети уезжают от своих родителей!

Я не бросал моих родителей, я только уехал на заработки!…

Нет, я бросил моих родителей, и прощения мне нет!

Они поймут меня, но не простят…

Бог простит меня, но не поймёт…

Я сам никогда не прощу себе этого, и никогда не пойму, что же я наделал, кинув стареньких моих родителей, на произвол судьбы.

Вот идёт старенький человек, а рядом молодой поддерживает его заботливо под локоть.

Кто будет поддерживать моих родителей, когда они неуверенной походкой, шаркая ногами, пойдут в магазин за молоком и хлебом? Кто поможет им принять душ? Кто поможет приготовить ужин, если у них просто нет сил, для того чтобы стоять у плиты? Кто подаст им лекарства в нужный момент и вызовет скорую помощь, если не я?

Господи, как же мне стыдно за проявление такой вот сыновней нелюбви. Я думаю об этом и краснею, как ребёнок.

Мне стыдно перед самим собой.

Мне стыдно перед родителями.

Мне стыдно перед соседями родителей.

Мне стыдно перед роднёй моих родителей.

Мне стыдно перед собственной страной, которой придётся заботиться о моих несчастных родителях.

Я думаю об этом и краснею, как ребёнок. Я краснею, как мальчик, которого мама повела в женский туалет пописать. Идти в мужской туалет самостоятельно в четырёхлетием возрасте — ещё рановато, а с мамой идти в дамский — стыдно. Иным мальчикам, может быть всё равно. Я же, будучи мальчиком, упирался и краснел, но предпочитал пописать в кустах, как мужчина, нежели, унижаться до того, чтобы обнажатся в женском туалете.

Где моя прежняя принципиальность? Я утратил её.

Я вырос и не разучился краснеть, только краснеть, теперь, приходится за более постыдные поступки.

Я, видимо, потерял совесть, или, по крайней мере, я научился совершать с ней сделку.

Тот человек, который, предаёт секреты своей родины в пользу какой- нибудь разведки, тот человек, который заключает подобную сделку со своей совестью, краснеет ли он, совершая подобное? По большому счёту, какая разница, краснеет он или нет? Ужасен факт предательства и это очевидно.

Ужасно то, что я терзаю свою душу, сравнивая себя с предателями родины.

Я РОДИНУ НЕ ПРЕДАВАЛ!!!

Я уже не верю сам себе. Казалось бы, ну, что тут такого — я честно работаю, просто на территории другого государства. Что, я, продался за одиннадцать серебряников? Нет, я же честно работаю. Тогда что же ещё мешает мне жить и работать?

Патриотизм?

Неужели коммунистическая пропаганда вдолбила в моё сознание, такую стойкую любовь к родине? Или это корни русской души так крепко и глубоко укрепились в моём сердце, что вытягивают из меня жизненные соки? Может, невидимые струны натянуты между душой моей, и тем местом, где я появился на свет, и всё это за пределами понимания?

Эти струны нам натягивали в детском садике, когда под аккомпанемент баяна, вытягивая тонкие шеи, мы дружно пели:

То берёзка, то рябина,

Куст ракиты над рекой.

Край родной, навек любимый,

Где найдёшь ещё такой?

Эти струны нам натягивали в школе на уроке чтения, когда первое слово, которое мы по слогам прочитали, было слово «Родина».

В какой ещё стране мира, первое прочитанное слово в жизни «Родина»? В какой ещё стране мира, первый школьный урок в жизни — урок под названием: «Жить — Родине служить!»?

Интересно, если ирландец, едет в Австралию работать, мучают ли его мысли о том, что он предатель Ирландии?

Сомневаюсь.

Кто‑нибудь в родном краю, скажет ли такому ирландцу, который приехал домой из Австралии на каникулы: «Ты предатель, вот ты кто. Ты предал нашу любимую Ирландию!»

Сомневаюсь.

А мне говорили. В самом сердце России, в Москве, мне так и сказали: «Ты, Александр, предатель!!!»

Как мне жить с этим?

Я, как в старой сказке, стою у камня, который лежит на перекрёстке дорог. Надпись гласит: «Направо пойдёшь — коня потеряешь. Прямо пойдёшь — голову сложишь. Налево пойдёшь — жив будешь, да себя позабудешь».