Аллергия на «Магические Грибы» - [49]

— Ну, не всё ещё потеряно, Александр. Почему бы тебе не стать юристом здесь, в Ирландии?

— Это так легко сказать, Шинейд, но как мне это сделать? Квалификацию, мне нужно будет повышать до уровня местных требований и это обойдётся мне в десятки тысяч, ты сама мне об этом говорила. Таких денег у меня нет, и не предвидится. А самое главное то, что в моём паспорте печать, которая не позволяет менять работу. Падди не отдаст рабочего разрешения мне никогда.

— Ну, как‑нибудь, Алекс!!!

— Есть один вариант, Шинейд. Ты станешь феей, и превратишь меня из чумазого сборщика грибов в преуспевающего юриста в костюме «Гуччи» и с портфелем из кожи крокодила. Я всё ещё верю в сказки, дорогая Шинейд!

— Я тоже верю в сказки, и потому обещаю тебе для начала, Лепрекона[25] в виде Падди, а с феей, придётся подождать — я сама ожидаю получить хрустальные туфельки и принца на белом коне, ты будешь вторым в очереди!

— Ну вот, как всегда, даже для того, чтобы помечтать, нужно становиться в очередь! — ответил я, вздохнув так глубоко, печально и искренне, что сам Станиславский[26] был бы рад за мои актёрские способности.

— Александр, расскажи мне о России, что там всё так ужасно и дико? — спрашивает меня Шинейд между делом, не выпуская ножа из рук.

— Да нет, не так ужасно и не так уж дико. Я лучше тебе расскажу старый анекдот из коммунистического времени. Два червя в куче говна. Отец и сын. Сын спрашивает: «Папа, некоторые черви живут в яблоке, в малине, почему мы живём в говне?» — «Понимаешь, сынок, есть такое понятие — Родина!»

— Ну и где тут смеяться, что Россия это говно? — пытается вымученно улыбнуться Шинейд.

— Нет, Россия не говно, это аллегория. В общем, должно быть смешно, хотя больше печально. Такой вот странный русский юмор — смеяться не над другими, а над собой. Дело не в том, что всё в России так дерьмово, а в том, что, будучи там, кажется что в других странах слаще, сочней и счастливей.

— Точно, поле с другой стороны холма, всегда зеленей, — добавляет Шинейд.

— Мой отец сказал бы, что в штанах соседа, хрен толще!

— Алекс! Прекрати! Ты всегда всё опошлишь! — заржала как лошадь Шинейд, заходясь в истерическом хохоте.

37

Я не могу уснуть. Это состояние крайнего возбуждения, так бывает, когда долго и много работаешь, не спишь продолжительное время и организм, как по инерции катится бодрствуя, и не может, расслабившись, наконец, уснуть. Внутри пульсирует каждый орган. Как пуля со смещенным центром тяжести, ударяя в разные точки тела, колотит тяжелый, нечеловеческий пульс. Мысли крутятся в голове и гудят, как встревоженный улей.

Эксплуатация — это жестоко.

Ха–ха–ха — ничего нового! Эксплуатация, это жизненно важная необходимость работоспособности капитализма.

Александр, это твой собственный выбор.

Это мой выбор?

Ты сам этого хотел.

Я сам этого хотел?

Да, я сам этого хотел, но ЭТОГО ЛИ я хотел? Неужели я хотел, чтобы меня обманывали, унижали и эксплуатировали?

Ирландия не является страной третьего мира.

Это цивилизованная страна.

Это страна… это страна избалованная цивилизацией. Это страна, обласканная и избалованная цивилизацией.

Эксплуатация — это жестоко.

Падди — подпольный катализатор экономики.

Ради таких, как он, ради теневых китов, на которых держится экономика, жёсткая эксплуатация должна быть легализована. Да–да! Именно так!

Если капитализм не стремится испытать финансовый кризис, денежный дефолт и безработицу, жестокость должна быть легализована.

Так, к примеру, было сделано в России.

Когда, в июле 2000–го года, я уехал из России, Минимальный Размер Оплаты Труда в МЕСЯЦ, был установлен законом в сумме 132 рубля. 132 рубля это, в пересчете по банковскому курсу сегодня, составляет 3.5 евро в МЕСЯЦ. Вот это и есть узаконенная жестокость. Вот это и есть узаконенная эксплуатация.

Государству нужна легализованная эксплуатация такого рода. Растущий Минимальный Размер Оплаты Труда — это растущая безработица, это кризис бюджетной системы страны. Рабочий класс должен получать мало, чтобы государство не обанкротилось. Активизация профсоюзного движения за права рабочих — это тихая, бескровная революция без единого патрона. Эта не стреляющая революция убивает капитализм изнутри, как червь точит яблоко.

Когда в 1880 году в Америке образовалась профсоюзная организация «Рыцари Труда», они тогда не знали, что в результате их усилий уже в 1960 году промышленники начнут выводить своё производство за пределы страны, туда, где рабочая сила стоит дешевле. В результате вся индустрия Америки окажется в Китае. Америка лишила себя рабочих мест. Этого добивались профсоюзы?

В 2000–ом году в Ирландии было 700 грибных ферм. В 2007–ом осталось всего лишь 70. Прогрессивная работа профсоюзов по увеличению МРОТ, привела 630 ферм к банкротству. Кому от этого стало лучше?

Эксплуатация нужна государству. Но почему я должен страдать от этого?

ПОЧЕМУ Я?

Кого‑то интересует моя жизнь, мой мир?

Мой мир это вагончик, гниющий, несмотря на то, что я в нём живу. Мой мир, это освещённая лунным светом извилистая дорожка на ферму. Мой мир, это десять туннелей без окон, как в склепе. Мой мир, это десять туннелей с грибами, бледными, как лик смерти. Мой мир, это редкие глотки свежего воздуха, в тот момент, когда я выскакиваю с ведром грибных обрезков опростать ведро. Что я тут делаю? Я хочу быть рабом своей жены, своей любви. Я хочу быть слугой своих детей. Я хочу их любить.