Моя цель - облагородить всех девушек, чтобы они не работали, а у окна наигрывали на арфе или на белом рояле - кому средства и чин позволяют, ждали Принца на Белом Коне, усердствовали, танцевали перед Принцами, изъяснялись чётко, с надлежащей робостью и почтительностью, но никогда, понимаете, меня, дама - никогда девушка не должна преклоняться перед низшим сословием, опускаться до чёрной работы; наша мечта, цель - музыка, песни, лёгкие интриги, танцы, и судорожная нравственность, разлитая по крови! - графиня Алиса Антоновна в порыве нежности схватила даму за руки, всматривалась в её маленькие (скрытые за толстыми стеклами пенсне-с в золотой оправе (дорого, благородно!)) глазки! - Чудесная вы, понятливая, вовремя появились, иначе мухи заколотили бы меня в маленький потешный гробик!
Потешно - слово приличное... потеха, а утеха - неприличное, будто ногтем по стеклу в преисподней грешник скребет назло Ангелам!
Вам Судьба меня послала в награду за терпение, потому что я - не сорвалась на крик, причин - много - уроды, крестьянки, непонятные личности с пробитыми черепами - моветон, мусорная свалка, но я осталась чиста, даже без платья, облачена в моральную одежду, краше и крепче которой только пояс девственности княгини Анны Владимировны Машковой!
Вид ваш - строгое лицо, сухая фигура, возраст - за пятьдесят, белая кожа, хищный нос, тонкие губы Альдебарана, одежда - черное сомбреро - гаучо поклонятся вам в пояс, приложатся к платкам, тяжелым от слёз раскаяния: ваше платье - чёрное с большими - опять же угольными - пуговицами, белым воротничком - основой нравственности, всё говорит о том, что вы - классная дама, преподавательница из Института Благородных Девиц!
Нет у вас Институтов Благородных Девиц - основоположу, заложу камни в их фундамент, потому что без эстетически развитой барышни рухнет любой Мир, даже, если стоит на ногах распутной крестьянки.
Бросьте свои дела, милая дама, рассмотрю вас при свете дня; ночью, опасаюсь, убоюсь, в ведьму зеленую вы превратитесь!
СлужИте мне верно, наставляйте, потому что благородная моральной устойчивая девушка обязана ходить с назидательной дамой, старой девой - надеюсь, что странник из нашего Мира малахитовым пестиком не поколебал вашу нравственность - красивое сравнение, я взяла из индийской романтической книги - не ведаю о пестиках и поколебании женской чести, мала я ещё, нравственно незрелая, будто орех грецкий на Северном Полюсе Земли! - графиня Алиса Антоновна засмущалась, опустила головку, даже смахнула серебряную слезу робости, носком туфельки чертила на мягкой земле слово "благозвучие".
- Не чаяла, не ожидала, нахожу себя на распутье - дела мои, устремления, - всё пойдёт прахом сожжённого колдуна, если я возьму на себя обязанность сопровождать вас, наставлять, назидать, оберегать от злых лап и недобрых взглядов любителей клоунов! - дама смахнула невидимую пылинку с левого плеча графини Алисы Антоновны, упала на колени, быстро вскочила, плакала, но слёзы - радости, женственности, видны в них упрёки бородатым философам, которые дальше своих книг не видят слепыми очами кротов. - Не предвкушала счастья, до сего дня не знала, что моя цель, моё предназначение - поощрять и наставлять благородную девушку - пусть даже ваша цель не всеобщее образование женщин, а - стереть с лица Мира наши города, но красивой девушке и морально устойчивой всё дозволено, оттого, что действуете вы не из недобрых побуждений, а ради Человечества!
Вами руководит нравственность, а против нравственности с оглоблей и кривой ржавой саблей не попрёшь, рога обломаешь.
Брошу всё - пусть насладятся моим имуществом, сопровожу вас до могилы - своей или вашей, превращусь в облако пыли над головами негодников!
С детства меня укоряли, шпыняли, подкладывали в туфли толченое стекло, словно я - парнокопытная корова.
Отец глумился, насмехался; не нравилось ему, что я не рублю дрова, не таскаю на спине мешки с картошкой из пункта А в пункт Бе!
Называл меня никчемной уродиной, а из уродства во мне - ясный прямой взгляд горящих, убежденных в Правде, очей!
Матушка колола меня спицами в ягодицы, бранила, мечтала, чтобы я пошла в белошвейки и прислуживала трактирным постояльцам, вышивала бы для них крестиком платки с монограммами знатных домов - пустое, если девушка тратит очи для лиходеев, которые из грамоты знают только слова "свиной окорок" и "фиолетовое крепкое"!
Сверстницы - нет у меня подружек, я не бегала с ними с распущенными волосами, не хохотала с парубками в бане и на сеновале, где чумные мыши величиной с бизона!
Чужая среди своих, я отчаялась, красила щеки в синий цвет смерти, пугала по ночам оживших мертвецов и находила величайшее утешение в раздумьях на кладбище, когда вой и стоны замогильные ураганом перекрывали вопли матушки и батюшки!
Чем яснее дни, тем больше туч на моём челе - высохшем от волнений, от несправедливости законов, по которым распутница получала больше золотых монет, чем добродетельная девушка с лицом-Солнцем!
Однажды я собрала в узелок тушки печеных кур, сладости и отправилась в волшебный лес - что лес, что пустыня; в обществе - где отвергается чистота души - сахарный песок превращается в глаза белок.
