Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников - [61]

– Это не я ему бревно на ногу уронила, вот, – надула губки Марджина.

– Не ты? Противная девчонка, не хочешь ли ты сказать, что это сделала я?

– Нет, не хочу! И я вовсе не противная, – Марджина оскорбленно выпятила нижнюю губу.

– Мама, успокойтесь: бревно на ногу уронил я, – Али-баба поднялся с земли, осторожно наступая на больную ногу. – А девушка сейчас уйдет, правда?

– Нет, не уйдет, – настырно покачала головой Марджина.

– Уйдет!

– Нет! – топнула босой ножкой девушка. – Ты зачем меня покупал, а? Зачем?

– Ну, я, это… хотел освободить, – растерялся от такого напора Али-баба.

– Купил, значит, и выбросил на улицу, как последнюю собаку?

– Почему последнюю? И вовсе не последнюю.

– А-а-а! – заголосила Марджина, и из ее глаз брызнули слезы. – Значит, я собака, да?

– Ну чего ты, успокойся, – Али-бабе вдруг стало жаль девушку. – Я хотел сказать, никто тебя не выбрасывал. Я просто отпустил тебя на волю.

– Продавай обратно! – Марджина тут же перестала реветь, утерла слезы ладонями и требовательно уставилась на Али-бабу. – Слышишь? Продавай! Вернешь свои пятьсот золотых и…

– Сколько? – накрашенные брови у старушки поползли на лоб. – Так это ты что ж, за эту дуру прыщавую полтыщи отвалил?

– Это кто дура, карга старая?

– Ах ты, замарашка! – закипела от гнева старая женщина, вновь поднимая мотыгу. – Да я тебе сейчас…

– Тпр-ру! Хватит! – вклинился между ними Али-баба, разводя женщин руками в разные стороны. – Устроили тут… Мама, вы идите в дом, успокойтесь. А ты… ты иди уже куда-нибудь.

– Не пойду, – Марджина сложила на пышной груди руки и отвернулась, гордо вздернув прелестный носик. – Или продавай, или оставляй у себя.

– Да ты… – сжал кулаки Али-баба, но закончить фразу не успел.

– Эй, хозяева! – калитка, едва слышно скрипнув, приотворилась, и в ней показалась любопытная чумазая физиономия старика. – Можно?

– У-у-у! – взвыл Али-баба дурным голосом. – Уйди, Аллахом тебя заклинаю! Пошел прочь, старый хрыч! Слышишь? Прочь!

– Значит, нельзя? – переспросил старик, тяжко вздохнув. – А может?..

– Нет, не может! Вон! Вон, я сказал!!! – неистово замахал на него кулаками и затопал ногами Али-баба, но на старика это совершенно не подействовало. Тот также спокойно продолжал смотреть на Али-бабу, мол, побесится, да и успокоится.

– Погоди, – остановила его Марджина, коснувшись рукой плеча Али-бабы, и тот мгновенно остыл, покорно опустив руки. – Дедушка, вы работать умеете?

– Я горшечник! – почему-то обиделся старик. – Такие горшки делаю – нигде таких не найдешь! И внука вот обучил.

– Дай мне пару золотых, – Марджина повернулась к Али-бабе.

– Не дам! – уперся тот. – Чтобы они потом ходили к нам каждый день и попрошайничали, да?

– Дай! – требовательно протянула раскрытую ладонь Марджина.

– Да на, на, – Али-баба поджал губы, порылся в кармане и вытащил оттуда три монеты, прихваченные с собой так, на всякий случай. – Только отвяжись.

Марджина взяла у него деньги, отсчитала две монеты и, пройдя к калитке, передала их старику.

– О, добрая девушка! – глядя на сверкающие желтые кружки, широко распахнул глаза старик.

– Погоди благодарить и слушай!

– Да-да, я слушаю тебя! – растопырил уши старик.

– На краю города, когда нас везли на арбе, я видела много заброшенных домов.

– Я тоже видел, – согласился с ней старик.

– Иди туда, выбери себе дом и поселись в нем с внуком. Этих денег тебе хватит, чтобы купить еды и всего, что нужно, чтобы начать делать горшки.

– Еще бы одну монетку, – засомневался старик.

– Этого хватит! – отрезала Марджина. – Пусть твой внук помогает тебе. Будете работать, и все у вас будет, а не будете – ваши проблемы.

– Я понял! – воскликнул мальчик из-за калитки. – Дедушка, она хочет, чтобы мы опять начали делать горшки! Вот здорово!

Дед только поморщился. Стезя горшечника его, похоже, не особо прельщала.

– А ты смышленый мальчишка, – похвалила мальчика Марджина, сделав вид, будто не заметила кислой стариковской физиономии. – Лепи горшки, помогай деду, и чтоб я больше вас здесь не видела, понятно? Здесь не бесплатная кормушка для бездельников.

– Как не понять, жадная девушка, – уныло покачал головой старик.

– Что ты сказал? – лицо Марджины посуровело.

– Ох, прости, я оговорился! – старик быстро спрятал монеты за пазуху, чтобы Марджина ненароком не отобрала их у него. – Я хотел сказать «добрая». Благодарю тебя, добрая девушка!

– То-то же! Все, пока! – Марджина захлопнула калитку перед самым носом старика и отряхнула руки. – А это, – она кинула последнюю монету Али-бабе. – Это положи к другим, если они у тебя, конечно, еще остались. Нечего деньгами попусту разбрасываться.

– А мне она нравится! – восхищенно прицокнула языком старушка. – Али-баба, пусть остается, а? Поможет мне по хозяйству.

Али-баба повертел монету в пальцах, почесал ей лоб и пожал плечами.

– Ладно, что с тобой поделать. Оставайся.

– Ты забыл сказать мне свое имя.

– Разве? – юноша смущенно поправил тюбетейку. – Меня зовут Али-баба.

– Ничего так. А теперь, дорогой Али-баба, покажи мне мое, то есть, наше хозяйство…

Глава 14. Касым-разбойник

Появление Касыма в пещере окончательно выбило Махсума из колеи. Слишком уж все шло точно по сценарию, и нужно было что-то срочно предпринять, чтобы ему в конечном итоге не пришлось познакомиться с ловкостью Марджины. Пока Касым отходил от непредвиденного обморока, Махсум старался придумать, как сплавить отсюда этого трусливого толстяка и при этом не вызвать у разбойников подозрение, будто он ему сочувствует. Еще, чего доброго, решат, что их предводитель ослаб духом, и тогда уж точно, пиши пропало. К тому же неугомонный и на поверку оказавшийся достаточно кровожадным Ахмед все время порывался незаметно отрубить голову Касыму, и его приходилось постоянно отгонять от спящего.