Альфагенез - [42]

«Генри», — повторился неслышный крик.

Лед треснул. Она услышала отдаленный женский крик, где-то невозможно далеко. Карину наводнило теплом. Что-то протолкнулось в ее сознание, и она увидела сияющий свет, яркий и великолепный.

«Сейчас она уйдет, — раздался голос Генри в ее сознании. — Она не будет тебя опять беспокоить. Ты свободна. Дыши, Карина. Дыши».

Мир обратно перещелкнуло на нормальную скорость, вдергивая Карину назад в ее тело. Она сразу же все почувствовала: боль, твердость ступеньки под спиной и ритмические толчки рук Лукаса на ее груди. Она задыхалась. Он потянул ее вверх, в свои руки.

— Атака «ломщика сознания», — сказал он ей. — Вверх. Продолжаем передвижение.

Запах нагретого металла, поднимающегося с Лукаса, был таким густым, что Карина почти задыхалась. Ему было не только больно. Он был близок к смерти. Если бы он умер, то она была бы свободной, но в данный момент времени ее не это волновало. Она лишь хотела, чтобы он выжил.

— Тебя подстрелили.

— Мы должны двигать, — сказал он Карине и потянул ее вверх на ноги. — Быстрее.

Он повел ее вниз по лестнице, через дверь и вдоль узкого коридора. Они промчались мимо ряда офисов. Лукас протаранил головой дверь, и они вломились в маленький конференц-зал. Генри лежал, свалившись в углу, его спина прижалась к стене, в которой зеркально отражалось все от пола до потолка. Его надтреснутые очки слегка искоса сидели на измазанном кровью лице. Эмили свернулась калачиком в изгибе его руки.

Карина проверила помещение и в отчаянном спринте упала на колени:

— Она в порядке?

— С ней все прекрасно, — мягко сказал Генри. — Она чуточку проснулась, когда мне пришлось вам помогать, но сейчас она опять спит.

Карина обняла ее и принялась убаюкивать маленькое тело. Наконец-то.

Лукас подтолкнул стол к двери и приземлился рядом с ними.

— Вижу кузен, ты истекаешь кровью тоже, — улыбнулся Генри. — Приятно, что вы присоединились ко мне.

— Где остальные? — прорычал Лукас.

— Не знаю. На нас напали через две минуты после того, как вы ушли в убежище. Это было концентрированное нападение. Они пришли хорошо подготовленными. Семнадцатый этаж пал за десять минут. Мы отступали, когда меня подрезали. Я почти немедленно ушел в прикрытие. Наверное, наши люди смогли эвакуироваться.

— Без нас? — Карина уставилась на них.

— Вероятно, Артур думал, что я подпитывался, — сказал Лукас. — Твоя кровь дала бы мне достаточный стимул для того, чтобы добраться до Генри и все прояснить, или чтобы скрыться.

— Они нас окружили, — сказал Генри. — Какой план?

— Идем: ты и я. Они — остаются, — сказал Лукас.

— Ах, — кивнул Генри. — Я так и думал.

— О чем это вы говорите? — спросила Карина, сбирая Эмили поближе к себе.

— Мы собираемся открыть эту дверь, — сказал Лукас. — Я выйду с Генри. Он убедится, что они сконцентрировались на нас, а я позабочусь о том, чтобы им было чем заняться. Они последуют за нами. Ты здесь подождешь где-то три минуты, а потом возьмешь Эмили, выйдешь в коридор и повернешь направо. Дойдешь до перекрестка. Снова повернешь направо. Так ты доберешься до лестницы. Стреляй во все, что увидишь. И тогда выберешься из этого ада. Если справишься с выходом из здания, то Артур не станет прямо сейчас же тебя искать, поскольку я буду мертв, и ему «донор» незамедлительно не понадобится. Не пользуйся кредитными карточками, не останавливайся в одном и том же…

— Они тебя убьют!

Нет, не должно было все таким образом произойти. Внутри нее задрожал сжимающийся родник напряжения.

— И речи нет о моем выживании, — сказал Лукас. — Я умер, когда мы открыли убежище.

— Он прав, — сказал Генри.

— Нет, — затрясла она головой, пытаясь прикрыть нарастающий гнев. — Мы вместе пойдем к лестнице и с боем прорвемся вниз. Вместе.

Лукас схватил ее, резко дернул к себе и сказал:

— Будешь делать то, что тебе приказано.

— Нет, — ответила она на его рычание. — Не буду. Мы пойдем вместе.

Внутри нее нарастало давление.

— Тут тебе не демократия!

— Лукас, я не могу в одно и то же время нести Эмили и стрелять. Я едва могу удержать обеими руками это дурацкое оружие. Ты думаешь, что я — Рэмбо? Это самоубийство, для меня, Эмили и… тебя.

— Она в чем-то права, — сказал Генри.

— Видишь? Они убьют меня, и будет зря твоя великая жертва. Я не хочу, чтобы ты умирал, ни за что ни про что. Я вообще не хочу, чтобы ты умирал.

— Почему бы и нет, черт возьми?

— Потому что мне не все равно — живой ты или мертвый. Боже мой, ты дебил! Вместе мы пробьемся к лестнице. Так у нас больше шансов.

Он затряс головой:

— Идиотка, я пытаюсь спасти твою дочь! Такое я делал много раз и говорю тебе, если мы выйдем туда, то все умрем.

— Он тоже в чем-то прав, — сказал Генри.

Карина сделала выдох. Все, что имело значение — это жизнь Эмили.

— Тогда пей мою кровь и вытаскивай Эмили отсюда.

— Я осушу тебя до самого дна. Я еле соображаю.

— Сделай это, — сказала ему взбешенная Карина. — Так у тебя будет самый лучший шанс выбраться отсюда с Эмили. Осуши меня.

— Нет! — прорычал он.

— Лукас, сделай это!

— Это, конечно, хорошо, — сказал Генри. — Но «ординаторы» на подходе.

— Осуши меня или мы идем на лестницу, — сказала Карина.