Серебристая полная луна выглядывала сквозь рваные облака. Я ехала на своей лошади по старому шоссе I-20, придерживаясь центра дороги. Магия десятилетиями подтачивала края мостовых, и асфальт у обочины часто крошился под весом лошади.
Не на что тут смотреть, луна. Всего лишь одинокая женщина в потрепанном плаще, возвращающаяся в свой родной город после очень долгого отсутствия.
По обе стороны некогда оживленной автострады высился густой сосновый лес. Взгляды светящихся глаз провожали меня и Тюльпан из тьмы между корней и веток — желтые у енотов, белые у оленей, зеленые у лис, ярко-красные и расположенные в виде треугольника — у черт знает чего еще. Лесные твари неодобрительно косились на меня, но не осмеливались на большее.
Лесополоса резко оборвалась, сменившись обтянутыми колючей проволокой полями. Впереди замаячил знак.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АТЛАНТУ
Мы рады, что вы думаете о Джорджии
Как оптимистично с их стороны.
Ниже кто-то нацарапал на белой краске.
«Молитесь Господу и готовьте файерболы».
Вот это уже ближе к правде.
Темная тень пронеслась над моей головой. Лунный свет скользнул по ней, танцуя на ее перьях, а затем она взмыла в бесконечное небо цвета индиго. Как и большинство орлов, Турган, не любил летать по ночам, но что-то, должно быть, встревожило моего хищника. Он взлетел, едва мы покинули лей-линию, и отказался садиться на свой насест у меня на плече.
Еще один знак показался в ночи.
ВСЕМ ПРИЕЗЖИМ ОБОРОТНЯМ
Дайте знать о себе Стае в течение 24 часов.
Следуйте по I-85 на северо-восток, полагаясь на обоняние.
Двадцати четырех часов? Когда я уезжала восемь лет назад, чужакам-оборотням давалось три дня, чтобы представиться Стае. Времена меняются.
Высокий, жуткий вой вознесся к облакам вместе с ночным ветерком. Не перевертыш. Просто очередная разновидность монстра, неравнодушная к луне. Слишком далеко отсюда, чтобы беспокоиться. Тюльпан встрепенула ушами и продолжила путь.
Оборотни были параноидальным, недоверчивым видом. Lyc-V, симбиотический вирус, давший им возможность превращаться в животных, нес в себе множество подарков. Некоторые, вроде усиленной силы, скорости и чувств, давали преимущество. Другие — скорее наоборот.
Жизнь меняющих форму была жизнью дисциплины и самоконтроля. Противным вариантом был люпизм — катастрофическое погружение в одурманенный гормонами ад, превращающий оборотней в серийных убийц-садистов. Люпизм не излечивался ничем, кроме как лезвием по шее или пулей в голову.
Оборотни нуждались в структуре, которую обычное общество не могло им обеспечить. Они разбились на стаи, а остальное население, прекрасно зная, что каждый перевертыш — потенциальный убийца, с радостью позволили им заниматься самоуправлением.
Из всех стай оборотней, действующих на территории США, атлантские полноправные граждане Кодекса были крупнейшей и сильнейшей стаей. Численность большинства стай редко переваливала за сотню голов. Стая Атланты насчитывала около трех тысяч оборотней и семь разных кланов, определяемых по звериным формам, и объединенных под управлением Царя Зверей. Она была настолько большой, что была известна просто как Стая. Только Стая Ледяной Ярости на Аляске была крупнее.
Когда-то давно, я была одной из тех редких людей, которых считали членами Стаи. Я жила в огромной крепости оборотней на северо-востоке города. У всех моих друзей росли шерсть и когти. В то же время у Стаи теперь другой Царь Зверей, и он относится ко мне, как к своей младшей сестре.
Поля закончились, и на смену им пришли руины. Я поправила копье в ножнах на моей спине, и пришпорила Тюльпан, послав галопом. У меня была назначена утренняя встреча.
Шоссе сузилось. Мы повернули налево на Василиск-роуд, петляющую на северо-восток сквозь обнаженные трупы некогда высотных жилых многоэтажек.
Магия ненавидела технологии. Она приходила волнами, затапливая мир, отключая электрическое освещение и бензиновые двигатели, разгрызая небоскребы и порождая монстров. Затем, также непредсказуемо, как и появилась, волна шла на убыль, и технологии снова занимали первое место. Заклинания выдыхались, а пистолеты снова выплевывали пули.
Чем выше было здание, тем сильнее его выгрызала магия. Большинство небоскребов и офисных башен пали давным-давно. Многие путепроводы рассыпались в пыль или обрушились. Старый горизонт превратился в далекое воспоминание.
На его останках вырастали новые здания, построенные ремесленниками практически вручную для минимизации магической эрозии. Тут и там, новые сооружения окружали дорогу, прочные дома и офисы с толстыми стенами, крепкими дверями и узкими окнами за стальными прутьями. Мягкий желтый свет электрических светильников боролся со мраком. Сейчас магия отступила. Если бы это был прилив, решетки на некоторых окнах светились бы серебром, а голубое свечение магических фонарей сменило бы электролампы.
Город выглядел так же, как и когда я его покинула. Чувствовался таким же — опасным, равнодушным, бдительным, но все еще до боли знакомым. Родным, несмотря на все годы, что я провела вдали от него. Мне было почти восемнадцать, когда я уехала. Теперь мне было двадцать шесть, но казалось, будто это было в прошлой жизни.