Алексей Поркин, гроза Империи (краткий справочник по 101-му штампу в фантастике) - [63]

— Смотрите, камень вокруг входа закрашен черным цветом, — сказала любимая.

— Это цитрин — не поддающийся изучению материал Древних. Кажется, что это обычный камень, но он обладает огромным запасом энергии, способным своим излучением сменить орбиту небольшой планетки. Перед нами кусок цитрина, по стоимости соперничающий с казной небольшого государства. Но даже он не сравнится перед мифическим ормрумом, камнем, который, согласно легендам, исполнял все желания и прихоти погибшей расы.

Под громкие протестующие крики профессора я бросился к порталу и начал отколупывать черные кусочки. Вернее, попытался, могучий удар тока отбросил меня назад, заставив несколько минут сидеть в невменяемости и мудро шевелить волосами. Отец негативно воздействовал на Ирэн, она даже не подошла, чтобы помочь мне подняться. Надо будет на обратной дороге, конечно, если нам удастся выбраться из-под этих черкающих небо камней, подстроить небольшой несчастный случай. Обязательно с летальным исходом у некоего отважного первооткрывателя пятнадцати планет.

— Руны, — важно отметил Бартомо, когда на антраците после моего вторжения замерцали, наливаясь разноцветным сиянием, кривые символы. — Здесь написано:

«Без потерь сюда зайдут,

только два в одном, что в целом

свое счастье обретут,

завладев сим миром белым…»[60]

— Дальше идут несколько малознакомых мне буквиц, — продолжил профессор. — Одна из них, вроде, любовь, что означает «два в одном». Дальше — символы «ложь», «смерть», «желание» и «исполнения». Можно сказать, дорогие мои, что вас ожидает страшное испытание, которое вы пройдете лишь в том случае, если ваша любовь правдива. В противном случае нас всех ожидает леди Мортис, проще говоря — кырдык.

Я с сомнением посмотрел на хмурую Ирэн, вспомнил ее привязанность к отцу, и пошел в противоположную пещере сторону.

— Котенок, — крикнула она мне в спину, я обернулся. — Не хочешь проверить чувства?

Вздохнув, я первым вошел в сумрак, пугливо растекшийся от моего фонаря. Пещера не радовала интерьером или спецэффектами, вокруг безжизненные каменные стены и мертвые имперские тела. Они, то есть стены, тянулись, наверное, на целые километры, и мы безуспешно бродили между ними в течение часа, а, может, и больше.

— Сегодня просто праздник какой-то! — заговорил коридор, идущий от нас направо.

Я стремительно выхватил меч, Ирэн охнула, а профессор от растерянности плюхнулся на пятую точку.

— То пару сотен лет во рту не кровинки, то сразу толпами валят. — Перед нами появилось маленькое серое существо. Оно потерло на голове место, где когда-то находилось откушенное ухо. — Послушайте дяденьку Стража, приходите по одному, с интервалом в пятьдесят лет, тогда я навсегда забуду о голодной жизни.

Существо поковырялось между тремя рядами мелких клыков длинным когтем на детской ручке и приблизилось ко мне.

— Вижу, твоя любовь искренна! — Страж мгновенно прикоснулся к моему лицу, — ты пройдешь без повреждений, но любят ли тебя? — Я шарахнулся в сторону, когда жуткая ладонь погладила меня по губам.

Он одним скачком преодолел расстояние между мной и девушкой, и всмотрелся в ее испуганные глаза.

— Сначала это чувство было корыстолюбием, но потом, — сказал Страж, — внезапно переросло в страсть и любовь. Завидую тебе, парень, что ты с ней сделал такого?

— Места надо знать, — немного расслабился я. — Зовутся эрогенными зонами!

Существо хихикнуло, и, быстро чмокнув мгновенно завизжавшую Ирэн, подскочило к профессору.

— О, завышенное самомнение поднимает в крови адреналин и сахар, — мурлыкнуло оно. — Влюбленные могут идти, а старым задавакой мы займемся.

Оно потащило его к стенке, бормоча, — если его хорошенько напугать, уровень адреналина повысится, тогда себялюбец станет во многом слаще!

— Эй, — пришлось его окликнуть. — Лично я не против такой тяжелой потери, но ты забыл спросить мою девушку.

Бледная Ирэн, готовая броситься за отцом, отчаянно закрутила головой, мол, не кушайте, пожалуйста, любимого родителя.

— Это теперь моя добыча, и только мне ее гамать! — не согласилось мелкое чудище, оно махнуло лапкой, и перед нами возник далекий мерцающий свет в тоннеле.

Профессор удачно воспользовался паузой, и, метко зубами отхватив Стражу второе неповрежденное ухо, вырвавшись из цепких объятий, бросился в открытый проход.

— Бедные мои ушки, — заголосило существо, хватаясь за окровавленную голову. — Что б вам пусто было, вернее, хреново! — Оно растворилось в стене.

Когда за путниками сошлись камни, Страж пожаловался кому-то из темноты.

— Ухи, конечно, жаль, но жратвы на целых пять столетий, — прорекло страшилище. — Никак, Древние возвращаются! А то, худосочными паломниками, страх, как надоело питаться. Да и адреналина мало, ты их кушаешь, а они тебе — спасибо, потомок великих Хозяев, моя печень еще вкуснее, чем у моего спутника. Интересно, обрадуется та троица, встретившись с двумя группами служителей Последнего? Думаю, да, ведь влюбленный носит на своем пальце частичку Повелителей. Ох, жаль, что в Город мне противопоказано, я бы посмотрел на то, что с ними сделают призрачные обезьяны…

Мы вышли на большую протоптанную площадку, перед нами в своем великолепии раскинулся Город. Вернее, не перед нами, а над, то есть, сверху.