Алексей Поркин, гроза Империи (краткий справочник по 101-му штампу в фантастике) - [59]

Девушка, пронесшаяся по инерции мимо злобных тварей, возвратилась и успела-таки прикончить последнего попрыгунчика, который не успел юркнуть в свою каменную норку. А мне так хотелось похвастаться героизмом!

Переступая через отрубленные моим кислотником головы и глаза на тонких ножках, мы обследовали катер. Картина не очень впечатляла. Несмотря на то, что кабина осталась почти целой, остальные части исследователя выглядели очень скверно. Вернее, их почти не было. Разброс осколков был неимоверным — тогда как, мы остановили машину возле первого обломка обрубленного хвоста, покореженные остатки кабины покоились среди глубокой выемки в песках.

По разбросанным остаткам исследователя мы без особых трудностей определили, что он на средней скорости врезался в торчащие слева скалы, развалился на части и, потеряв большинство деталей, упокоился в неглубокой яме. Понадобилось более трех часов, чтобы детально рассмотреть каждую извлеченную из космолета частичку, наконец, мы добрались до кабины.

Острые скалы располосовали дно и крышу кораблика на тонкие полоски. Если он сперва не выпрыгнул, подумал я, возможно, мы найдем вот такие же полоски из мяса и костей. Но даже прыжок из движущегося тела на такой скорости далеко не гарантировал оптимистический исход, скорее — наоборот.

Мы прошли сквозь дверь входа в рубку, которая вонзилась в землю и намертво застряла в вертикальном положении. Сенсор двери, который всегда питался отдельно от главных реакторов кораблей, даже попытался сработать и дверь дернулась.

Я, еще возбужденный после короткого сражения с попрыгунчиками откатился в сторону и разнес дружественный предмет в клочья из раскаленного бластера. Ирэн засмеялась и покрутила пальцем у виска, мол совсем уже старый да дурной сделался. Пришлось промолчать, ну не рассказывать ей, право, что реакция не раз помогала мне в трудную минуту, а однажды даже спасла жизнь одному противному бармену.

Я встревожено поднялся, когда девушка неожиданно ахнула — среди осколков металла тускло светился камень. Такой же, что лежал у меня в рюкзаке. Мне даже показалось, что он мог вылететь во время схватки, но потом я вспомнил, что котомка, как и весь наш арсенал надежно укрыта за броней «Липеста».

Ирэн схватила находку и оттерла с ее поверхности серую краску.

— Видимо, отец спрятал артефакт в углублении на дверном косяке, покрасив его в тон внутренностей корабля. Вот никто его и не смог найти до нас!

Наверное, искать здесь было уже нечего, но любимая упорно стала на четвереньки, надо сказать, очень возбуждаемо, и занялась исследованием кабины.

Стены покорежило до неузнаваемости, они напоминали обрывки использованной туалетной бумаги, а пол всюду покрывали рваные раны от осколков юдистских снарядов. В одной из таких щелей, играла под ветром толстая стрела. Черное оперение выдавало в ней несомненные единственные выводы.

— Подарок от орков, — усмехнулся я. Девушка не ответила, она сидела в расплющенном капитанском кресле и тщательно рассматривала обрывок корабельного журнала.

— Где ты его нашла?

— Папа никогда не держал журналы в рубке, — ответила Ирэн. — Он любил их заполнять в своей каюте перед сном. Это — знак.

— Какой? — поинтересовался я.

Она указала пальцем на то, что осталось от защитных экранов.

— Здесь обрывок фразы «все экраны лопнули после…».

— И что? — не понял я.

Любимая подошла к экранам и рассовала ногой их сгоревшие останки.

— То, что они не лопаются, а сплывают. Это очень важно!

Я не стал спорить.

Из всех четырех генераторов плазменных щитов-иллюминаторов наименее поврежденным был только один, именно он торчал из останков странного мутанта. Изгибистые ребра скелета указывали на то, что при жизни он принадлежал очередному чудищу с желейным телом. То есть — мягким.

Видимо, что упал звездолет очень удачно — на пружинистое тело, сразу же издохшее под весом стального фюзеляжа, это спасло профессору жизнь.

Я сморщился, когда Ирэн извлекла немалый генератор из места, которое шесть-семь лет назад было анусом мутанта. Или головой? Сейчас уже не понять.

В результате девушка осталась очень довольной поисками, и мы возвратились в кабину.

— Знаешь, — сказал мой мышонок, — в детстве мы с отцом играли в шпионов и разгадывали страшные тайны.

— Ты меняла папе подгузники, или он тебе? — невинно сострил я, но меня грубо проигнорировали.

Она взяла мою фирменную зажигалку, бензиновую — таких сейчас не купишь, и, несмотря на мои протесты, около часа держала ее включенной под генератором. Под конец огонь затрепетал в последний раз и погас, я скрипел зубами. Где же я в пустыне бензина найду?

— Будешь прикуривать от танкового атомного запала, или батарей, — успокоила меня любимая. Ага, и потом бровями в темноте светить… — Смотри!

На поверхности электрического работника проступили символы, но как я не старался, никак не мог в них разобраться.

— Папа всегда возил с собой тайные детские чернила, он рисовал ними на спинах оппонентов по кафедре матерные слова. Это — символы древних, — пояснила Ирэн и довольно добавила. — Здесь написано, что папа жив, но ранен в ногу, и указано направление, в котором он направляется, чтобы спрятаться.