Алексей Поркин, гроза Империи (краткий справочник по 101-му штампу в фантастике) - [2]

Моя персона подошла, поставила поднос на стол и вежливо поинтересовалась, почему это бравые защитники родины пленили несчастную представительницу противоположного пола и всячески над нею издеваются. Мне в достаточно резкой форме ответили, что это не моего скудного паралитического ума дело, а так же и не дело моего длинного вшивого носа сунуться к благородным офицерам.

В свою очередь, я посоветовал паршивеньким офицерчикам засунуть свои благородные погоны в их же неподтертые военные задницы. После небольшой дискуссии между нами, один из юдистов, кажется, майорус, подло предложил мне бутылкой о голову. Я вежливо уклонился и честно задал ему прямой аргумент по подбородку.

Далее последовали разгромные доводы в мою сторону кулаками, ногами, и даже подносом. Я отмахивался от оппонентов чем только мог — в диалог пошли стол, в процессе — ножка от стола, закончил же я свое вступление разбиванием офицерской морды о грязную стойку. Все это время девушка лежала со стулом у окна, уроненная в процессе дебатов, и наблюдала за мной своими ласковыми голубыми глазами.

Какие глаза! Я окунался в их пламенную голубизну, тонул в бездне многообещающего взгляда, возвращался, обратно выныривал из омута очей и скользил по эротическим изгибам ее шикарной фигурки. И пропускал удары… Но, хвала Всевышнему, пока для меня все складывалось благополучно. Подумаешь, четверка каких-то дряблых слизняков, хорошо хоть автоматы свои да мечи оставили в сейфе у входа, ведь таков закон на всех системах — «хочешь? Так пей, но оружие оставь за порогом!»[1]

И вот настал момент, когда я переступил через поверженное мной тело и направился к пленнице — сейчас она бросится на меня, благодаря, покрывая пылкими поцелуями, и сразу повлечет за собой к обширной кровати.

Да не тут то было! Дверь бара распахнулась и вдавила вовнутрь где-то с дюжину рядовых. Первый раз вижу армию, в которой не приходят в восторг при виде окровавленного и покрытого синяками офицерского тела на полу. Никак, с самой Столичной планеты приперлись, там у них даже статут наизусть знают!

Узрев картину разгрома, со мной, грозно возвышающимся на его вершине, солдатусы сразу обрадовались и стремительно помчались ко мне, к сожалению, не для того, чтобы поздравить.

Ее глаза, продолжало кружиться в моей задурманенной любовью голове… Вот тут то мне и не посчастливилось. Ничего не помню после первого же (какой стыд!) удара стулом по хребту.

Сквозь туман проплывали крики, падающие сосуды со спиртным, ломающиеся столы и прочие детали, обязательно присутствующие в драке. Без них ну никак нельзя! Дребезг стекла и треск пластика, костей и прочих никому не нужных, кроме их владельцев, вещей. Где-то через минут двадцать надо мной склонилось прелестнейшее лицо, обрамленное огненными волосами, поцеловало меня в разбитые губы и нежно прошептало «Спасибо, увидимся». Я опять впал в небытие. «Мой герой …»

Из небытия меня вывел обратно в белый свет ужасно холодный поток воды, изливаемый на мою, последнее время, не очень любимую самогоном и ударами (тяжелых военных) сапог голову. Приоткрыв один глаз, я с сожалением отметил, что потчует меня не та красивая девушка, а старый товарищ Шота, злобно смотрящий на меня поверх кувшина. Божественное лицо из сновидений сменилось избитой, украшенной сочными синяками рожей приятеля. Совсем не ангельской, надо отметить, учитывая, что его периодически, раз в месяц, сажали в обезьянник городской полиции за дебоши в собственном заведении.

Какое коварство, узреть вместо чудесных голубых очей — налитые кровью синие глаза, подбитые с обеих сторон. Вместо гибкого стана — широкие, что твой дельтаплан, плечи и совсем на маленькую толику мускулистого бедра в разорванной штанине. Ну, просто истинный былинный герой из древнего эпоса «Как бурлаки Волгу лодками мочили»! Не знаю, о чем в этой былине говорилось, но явно о чем-то зловещим и смертельно опасным.

— У-у, — промычал я, хватаясь за мокрую голову и прикрываясь от яркого света зеленой настольной лампочки.

— Очнулся, супермен-алкоголик? — Ехидно спросил Шота, не переставая, однако, поливать мою бедную персону.

— Угу, — все так же сообщила моя голова, отодвигаясь от подлого кувшина, казалось, она говорила самостоятельно — остальные части тела ей совершенно не подчинялись.

— Прекрасно, — констатировал друг, выбрасывая кувшин в мусорное ведро у стола. — Теперь поговорим.

Я молча кивнул, стараясь удержать себя от побуждения сунуться за кувшином и промочить стонущее горло.

— Мне кажется, что будет справедливо напомнить, что ты теперь мой должник. Вечный! — Не очень-то радостно улыбнулся Шота. — Твое благородие, генеральский сынок, должно мне около тысячи галаксиев.

— Приятно сознавать, что тебе рады.

— Неслыханно рады, если учесть, что в баре нужна даже не суточная уборка, а полный капитальный ремонт со всевозможными проявлениями строительной. Здесь просто неслыханно погуляли!

— ???

Я несколько удивился, узнав, что несколькими сломанными столами да стульями не обошлось. Оказалось, что при виде моего беспомощного тела, облепленного солдатусами, постоянные клиенты, в общей сумме пятнадцати человек, загорелись желанием помочь боевому товарищу по выпивке и дебошам. Ко всему прочему, среди алкашей нашлось несколько таких же, как я старых десантников ушедшей Республики. Имперским солдатусам надавали таких звиздюлей, при этом поломав восемь столов, дюжины две стульев, разбив все окна и нащербив барную стойку, что двух последних рядовых забрала не скорая помощь, а сразу труповозка.