Алексей Кулаковский - [16]
После смерти отца Кулаковский продолжает работать помощником писаря Ботурусского улуса и живет в Чурапче, по-прежнему квартируя у Тимофея Михайловича Скрыбыкина. Только наездами бывает он у жены в I Игидейском наслеге, раскинувшемся по берегам Баяги.
Дел у него с каждым днем становилось всё больше.
Судя по реестру, помощник письмоводителя Кулаковский вел документацию по вопросам землепользования и сбора налогов, занимался распределением сенокосных угодий и ссудами (сеном и хлебом) нуждающимся жителям, хлопотал о розыске пропавших лошадей и о борьбе с пьянством…
Кулаковский составлял бумаги об изготовлении классной доски для Абагинской школы и об отправке на Охотский тракт рабочих людей для постройки новых мостов…
Разбирал жалобу Алексея Амосова на Гаврилу Амосова, который тайно увел его работницу Ульяну Хордогосову, и выписывал удостоверение поселенцу II Хаяхсытского наслега Ивану Тимофеевичу на получение билета для проживания на золотых приисках Олекминской и Витимской систем…
Пытался предотвратить спуск жителями Жулейского наслега озера Чибили и брал расписку с Семена Попова, обязующую его не играть в карты…
Некоторые дела, которые приходилось разбирать Кулаковскому, больше смахивали на анекдот, как, например, дознание о краже четырех пачек чая у Егора Игнатьева. Постановлено было, «ввиду картежной игры, взыскать с домохозяина, в доме которого была картежная игра, и удовлетворить поселенца Егора Игнатьева четырьмя штуками кирпичного чая».
Еще более анекдотичен разбор жалоб Ивана Сунхарылова…
Еще в 1895 году Иван Сунхарылов пришел в родовое управление с жалобой на Егора Мордовского, но тогда староста Терасинского родового управления Иван Игнатьев предложил спорщикам помириться при условии, что Мордовский угостит Сунхарылова бутылкой водки, и оба согласились.
Теперь, три года спустя, Иван Сунхарылов принес жалобу на Николая Сунхарылова, который сказал: «Вы, Милостивый Государь (Иван), отстраняя меня от дележа рыбы, поступаете так же, как журавль не подпускает к найденному червячку других журавлей!»
Сравнение это оскорбило Ивана Сунхарылова, заявившего в управлении, «что он не журавль».
Возможно, Ивану Сунхарылову, как и в случае с Егором Мордовским хотелось вытребовать с Николая Сунхарылова бутылку водки, но на этот раз планы его не осуществились. Совместно со старостой Тыарасинского наслега В. Давыдовым Кулаковский так сформулировал решение: отказать просителю, поскольку родовое управление находит, что спрашивать свидетелей под присягой о подробностях перебранки неуместно и недостойно…
Что-то в работе помощника письмоводителя было смешным, многое, когда речь шла о нужде, преступлениях и неестественных смертях — страшным, но всё это тонуло в засасывающей повседневности.
«Чувствую, Жук, что я далеко недостаточно образован, — признавался Кулаковский в письме Жуковскому. — Где-то далеко, в глубине души, живет зародыш желания — самообразовать себя. Конечно, единственным источником или средством для этого послужило бы чтение. Но, к сожалению, книги очень трудно мне доставать, да и руководителя нет (который бы указывал — что читать). И в этом случае приходится ждать, пока я разбогатею, чтоб я мог покупать или выписывать книги. Да вот беда: прежде чем я разбогатею, зародыш-то желания угаснет.
Так вот, для примирения этих несуразностей я намереваюсь искать клад по углам всякого дома. Но положим, если это беспокоящее меня желание угаснет, то нечего и тревожиться…».
Скрашивало Кулаковскому пребывание в Чурапче, пожалуй, только знакомство с первым якутским дипломированным врачом, выпускником Московского университета П. Н. Сокольниковым, который тогда тоже работал в Ботурусском улусе.
У Сокольникова была хорошая библиотека, и Кулаковский мог здесь (сохранился список библиотеки П. Н. Сокольникова) познакомиться с работами Фридриха Ницше, Томаса Мальтуса, Карла Маркса.
Как пишет Кулаковская, ее дед уже в то время «пользовался уважением и любовью народа, как по своему доброжелательному характеру, так и всё больше проявляющимися разносторонними талантами певца и сказителя, непревзойденными достижениями в национальных спортивных играх».
Мало кто побеждал Алексея Елисеевича в борьбе хапсагай и соревнованиях по поднятию тяжестей. На сохранившихся фотографиях Алексея Елисеевича того времени мы видим широкоплечего молодого человека с прямым открытым взглядом…
Говоря о пребывании Кулаковского в Чурапче, надо упомянуть и о первых его «сочинениях» на якутском языке.
Отправляя 17 августа 1898 года в Восточно-Кангаласскую инородную управу объявление о пойманных в улусе лошадях для розыска их хозяев, А. Е. Кулаковский описал масти лошадей на якутском языке. То же самое сделал он и 4 октября 1898 года, когда разыскивали владельца коня, найденного жителем II Хатылынского[38] наслега Константином Мироновым.
Разумеется, эти якутские описания только в шутку можно назвать сочинениями, но так уж получалось у Алексея Елисеевича, что и эти попутные работы сливались в результате в единый, весьма важный для культуры Якутии труд.
В работе «Виды животного и растительного царств, известные якутам» Кулаковский приводит список главных лошадиных мастей, различаемых якутами:
Ермак с малой дружиной казаков сокрушил царство Кучума и освободил народы Сибири. Соликамский крестьянин Артемий Бабинов проложил первую сибирскую дорогу. Казак Семен Дежнев на небольшом судне впервые в мире обогнул по морю наш материк. Об этих людях и их подвигах повествует книга.
Сейчас много говорится о репрессиях 37-го. Однако зачастую намеренно или нет происходит подмена в понятиях «жертвы» и «палачи». Началом такой путаницы послужила так называемая хрущевская оттепель. А ведь расстрелянные Зиновьев, Каменев, Бухарин и многие другие деятели партийной верхушки, репрессированные тогда, сами играли роль палачей. Именно они в 1918-м развязали кровавую бойню Гражданской войны, создали в стране политический климат, породивший беспощадный террор. Сознательно забывается и то, что в 1934–1938 гг.
Новая книга петербургского писателя и исследователя Н.М. Коняева посвящена политическим событиям 1918-го, «самого короткого» для России года. Этот год памятен не только и не столько переходом на григорианскую систему летосчисления. Он остался в отечественной истории как период становления и укрепления большевистской диктатуры, как время превращения «красного террора» в целенаправленную государственную политику. Разгон Учредительного собрания, создание ЧК, поэтапное уничтожение большевиками других партий, включая левые, убийство германского посла Мирбаха, левоэсеровский мятеж, убийство Володарского и Урицкого, злодейское уничтожение Царской Семьи, покушение на Ленина — вот основные эпизоды этой кровавой эпопеи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В юности душа живет, не отдавая никому отчета в своих желаниях и грехах. Что, например, страшного в том, чтобы мальчишке разорить птичье гнездо и украсть птенца? Кажется, что игра не причинит никому вреда, и даже если птенец умрет, все в итоге исправится каким-то волшебным образом.В рассказе известного православного писателя Николая Коняева действительно происходит чудо: бабушка, прозванная «птичьей» за умение разговаривать с пернатыми на их языке, выхаживает птенца, являя детям чудо воскрешения. Коняев на примере жизненной истории показывает возможность чуда в нашем мире.
Марсиане, по мнению автора книги, – это люди с непривычным, причудливым взглядом на жизнь, которых породила наша полная противоречий и аномальных явлений действительность. И попадают марсиане в нелепые, порой невероятные ситуации, о которых и рассказывает ленинградский писатель, призывающий читателя взглянуть на свои поступки, мысли и чувства со стороны, сравнить их с общечеловеческими нормами.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.