Алексей Федорович Лосев. Записи бесед - [38]

У Вячеслава Иванова томов десять-двенадцать стихотворений, каких никто на свете не написал. Но не печатают. Эмигрант, видите ли! Такова уж ограниченность русского ума; если ты выехал из страны, ты не наш. Раньше такого не было, разрешалось печатать эмигрантов. Единственное, что запрещалось, было оскорбление его императорского величества. Все остальное, любую чушь печатай. А это, неприкосновенность царственной особы, было единственное, за чем внимательно следили. Например, отличались вольностями «Русские ведомости», которые бранили всё на свете. Но всё равно, когда там печатались государственные документы, выражения были самые почтительные. «На подлиннике Его Собственной рукой начертано», пли «соизволил начертать». Вне этого обязательного уважения всё гудело и шипело на все лады.

Наши люди всё-таки боятся логики напряженной. Например, что часть содержит в себе целое. Для диалектики это обычное утверждение, а у них раскрываются глаза.

В отношении реформы правописания. Томсон[92], профессор Одесского университета, доказал, что ять произносился более закрыто чем е. Это исторически верно, ведь ять возник из дифтонга. Тем не менее даже перед 17 годом вся наука была за изменение правописания. Там во главе стоял Фортунатов, который был либерал.

Еще лет пять, и ять и твердый знак без всякой революции полетели бы. Томсон и Фортунатов оба были способные люди. Но вокруг них кишели карьеристы, которые блудили.

Перечислены все понимания слова модель, 35 пониманий. Но их конечно еще больше.

В смысле марксизма век еще более настырный. Я Маркса и Ленина цитирую. Но сказать, что все сводится на экономику, что мысль есть истечение мозга, как Сталин, — этого у меня ты не найдешь. Есть что-то содержательное в том, что они называют базисом. Но в надстройке может быть такое, чего экономика не признает. Православная церковь не надстройка над социализмом. Что, Лосев пользуется марксизмом? Да, пользуется, очень сильно. Но разделяет ли он крайности, вульгаризм 20-х годов? Нет. А то, что корреляция существует между экономическим и духовным, от этого меня не переубедят ни Гегель, ни Платон.

Как же я среди террористического марксизма мог соблюдать чистоту мысли, а Топоров, Иванов не могут? Зачем им абсурдная схема, которая не соответствует языку? Порождающая модель действует в отношении бесчисленного множества вещей. Можно не считать себя платоником, но модели реально есть. Модель есть и в биологии, и в истории. Например, Средние века. Неизвестно, когда они начались, когда окончились, их определение размыто. Но можно говорить о модели, о стиле средневековом. Существует классический стиль как модель и т. д. Расстаться с этим смыслом я не могу. И я благодарен эпохе отвержения смысла за возможность вернуться к истине.

Я дал себе труд изучить приемы структурной лингвистики. И я изумился бессмысленности ее подхода. Сначала автор приходит к своим результатам при помощи слов, а потом заменяет их произвольными значками. Дальше такой примитивной стенографии дело не идет. Зачем мне все эти значки? Всё в них совершенно условно. А к ним сводится вся их наука. Зачем она тогда мне нужна? Или Шаумян: сначала излагает своими формулами, а потом: «другими словами…», и возвращается к естественному языку. Шаумян бывал здесь. Я ему говорю: Себастьян Константинович, ведь ваша книга, «Теоретические основы фонологии», не математика, а стенография? Да, соглашается, стенография; но вот в «Проблемах структурной лингвистики» — там уже деривации из функций, там математика.

Меня интересует судьба Шаумяна. Куда он дальше пойдет. Но он хитрый армянин. Он обходится без языковых примеров, остается на уровне формализма. Трясти его будет трудно.

Это замечательные, золотые, изумрудные, не знаю какие, термины, как модель, порождающая, — а у них бредовая идея, что всё может сделать вычислительная машина. Якобсон жулик, он подыгрывает и вашим и нашим. Себя считает основателем структурализма, не Трубецкого, — а с другой стороны, его построения ведь не структуры.

23. 9. 1971. Александр Ничев приедет в декабре защищать диссертацию. В Болгарии нет докторов-классиков. ВАК разрешил ему защищаться у нас. Асмус отказался, пришлось его заменять Овсянниковым Михаилом Федоровичем. Овсянников много издает. Первый оппонент я, второй Аза, третий Овсянников. У него философия, правда. Но там у Ничева есть и философия.

Английские энциклопедии. Сколько раз ни заглядывал, там всё есть, причем всё самое точное. Русский мужик энциклопедии составлять не горазд. Во-первых, напьется, убьет, его сошлют. Потом возьмут на поруки. Потом он вспомнил: я же словарь составляю. Пишет. Но еще словник не готов. Тут его опять сослали. Потом — котлы сняли, холодно. Выпить надо. И так лет на сто. Style russe.

Кто возьмет кафедру языкознания. Рождественский[93] на ученом совете характеризовал Иванова как пустое место. Не рекомендовал обращать внимание на этого работника, который не годится заведовать кафедрой. Широков Олег Сергеевич: знает много языков, док- юр, но едва ли годится быть заведующим кафедрой по характеру. Зализняк, хорошая характеристика. Но тоже не подходит. Единственный человек, который совершенно подходил бы для этой должности — европейское образование, профессионально несравним, — это Макаев. Каждые три-четыре года выпускает по книжечке, и каждая книга — настоящее исследование. Он германист, изучает руны, древнегерманский Wortschatz в сравнении с санскритом.