Александр Невский - [176]
— Не хуже. Великий князь в грамоте то же велел, вплоть до виселицы.
Посадник и впрямь время на степени не терял, зорким оком своим высмотрел нескольких горлопанов. Это кожемяка Сысой Нездылов, братья Семен и Нежата Емины и еще кое-кто… Все они на замете у посадника. Ныне ж ночью успокоены будут.
С дюжину добрых молодцев подобрал Михаил Степанович из людей, ему преданных, кто в родстве с ним или в холопстве у него. Сам же и возглавил отряд.
Дабы ворота сами хозяева открывали, придумали ложную бересту с вестью: Сысою, мол, от родителя с выселок, Еминым — от сестры из волости.
У Еминых Семен в воротах в исподнем явился и, хотя навалились на него дружно, успел крикнуть: «Не-жата-а!»
Брат услышал крик придушенный, возню у ворот, схватил меч со стены, выбежал на крыльцо.
— 3-зар-рублю-у! — заорал и кинулся вниз по ступеням.
В темноте оступился и грохнулся вместе с мечом наземь. Растянулся, белея исподним, доброй приметой в ночи для нападающих. Навалились молча и на Нежату, меча отлетевшего найти не дали. Скрутили живо, связали крепко.
И тут посадник промашку дал, о чем заутре пожалел крепко. Дабы не приняли их домашние за разбойников и не подняли крика на всю улицу, показался им, признался, кто он, а Семена, мол, с Нежатой по велению великого князя Александра, как дерзких смутьянов и подстрекателей, в поруб повезет. Для пущего страху прибавил, что-де по приезде великого князя, может статься, и на виселицу попадут неслухи.
С Емиными двумя скоро и довольно легко управились. С Сысоем повозились изрядно. Первых же кинувшихся на него он раскидал, как котят. Сила у кожемяки медвежья, кулак что молот. Кого перекрестил им в темноте, тот до утра очухаться не смог.
Кинулись вторично всем скопом, хватая за все, что ухватить можно, — за руку, ногу, нос, ухо, даже за волосья. Кто-то и за портки уцепился Сысоевы. Тот зарычал, двинул плечами, и опять все, ровно горох, посыпались с него, а один отлетел вместе с портками кожемякиными.
Наг стал Сысой, в чем мать родила, оттого показался нападавшим еще страшнее и неприступнее. В два прыжка достиг воза, стоявшего около, выхватил оглоблю. И дали б стрекача поспешители посадника, если б не догадался Михаил Степанович выхватить меч и, изловчившись, треснуть им Сысоя по темени.
Беспамятного кожемяку связали крепко и разодранные портки натянули, дабы срамоту прикрыть. И тоже в поруб под гридницу городищенскую упрятали, туда же, куда только что Еминых определили.
Уже почивавший князь Василий Александрович, заслыша шум у гридницы, проснулся, встревожился, послал кормильца Ставра узнать, в чем дело.
Тот скоро воротился, рассказал все. Князь Василий успокоился, однако молвил с упреком:
— А ведь мог сказать мне посадник-то. Я ж все-таки князь. Разве б я отказал ему?
А заутре, проснувшись, Василий благодарил ангела-хранителя своего за то, что уберег, не дал вмешаться в дела посадницкие.
Чуть свет ударил колокол вечевой, родня братьев Еминых крикнула со степени, что «посадник ночью, аки тать, повязал лучших мужей, запер в поруб на Городище и грозится выдать их головой великому князю».
Выдача своих в Новгороде издревле почиталась непростительным грехом, и толпа вскричала единым духом:
— На поток Михайлу-у!..
Тысяцкий Жирослав пытался утихомирить народ, остановить кровопролитие, но его никто не слушал. Мизинных людишек хлебом не корми — отдай на поток боярина. А тут приговор вече, чего ж еще ждать?
Вон у дальних, которые ближе к мосту Великому, уже и предводитель сыскался, вскарабкался на чьи-то плечи, орет зычно:
— Братья-а, идем на Михайлу-у!..
— Верно, Александр, веди-и-и…
И заворотились, и побежали к Великому мосту (посадник жил на Софийской стороне). Жирослав поймал какого-то отрока, приказал ему:
— Беги что есть духу к владыке, пусть заборонит посадника.
Да где отроку через мост успеть, когда через него мизинные стадом на поживу топочут. Оттолкнули, оттерли: успеешь.
Какая-то добрая душа предупредила обреченного: «Степаныч, хоронись. Спасайся».
— Я не заяц — посадник, — отвечал гордо Михаил Степанович.
Не мог он — сын героя Ледового побоища Степана Твердиславича — позволить себе струсить, отступить перед черным народишком, опозорить честь семьи знатной.
Так и встретил ворвавшуюся на подворье толпу — стоя гордо на крыльце, супя сердито брови.
Псы бросаются на того, кто бежит, толпе озверевшей тоже убегающий милее: можно догонять, хватать, бить, валить, топтать.
Увидев посадника, гордо и грозно смотрящего сверху на сборище мизинных, толпа остановилась и на какой-то миг оцепенела в изумлении.
Михаил Степанович опытным глазом вмиг определил главного заводилу, спросил громко, с угрозой:
— Что, Александр, и ты в поруб захотел?
Русоволосый Александр, намахавший молотом у наковальни грудь и плечи широкие, понял: в сей миг язык острый нужен, сотни ушей ждут ответа его.
— Нет, Михаил, ныне мы по твою черную душу явились, — сказал громко, не скрывая ликования в голосе.
Толпа взвыла торжествующе: вот, мол, как мы тебя, — но тут же осеклась, пораженная.
Посадник не дрогнул, не попятился, не упал на колени, пощады вымаливая, а, наоборот, шагнул с крыльца навстречу Александру, словно взять его сбираясь.
Роман Сергея Мосияша рассказывает о жизни Михаила Ярославича Тверского (1271-1318). В результате длительной междоусобной борьбы ему удалось занять великий престол, он первым из русских князей стал носить титул "Великий князь всея Руси". После того как великое владимирское княжение было передано в 1317 году ханом Узбеком московскому князю Юрию Даниловичу, Михаил Тверской был убит в ставке Узбека слугами князя Юрия.
Известный писатель-историк Сергей Павлович Мосияш в своем историческом романе «Святополк Окаянный» по-своему трактует образ главного героя, получившего прозвище «Окаянный» за свои многочисленные преступления. Увлекательно и достаточно убедительно писатель создает образ честного, но оклеветанного завистниками и летописцами князя. Это уже не жестокий преступник, а твердый правитель, защищающий киевский престол от посягательств властолюбивых соперников.
Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).Один из наиболее прославленных «птенцов гнезда Петрова» Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.
Новый роман Сергея Мосияша «Похищение престола» — яркое эпическое полотно, достоверно воссоздающее историческую обстановку и политическую атмосферу России в конце XVI — начале XVII вв. В центре повествования — личность молодого талантливого полководца князя М. В. Скопина-Шуйского (1586–1610), мечом отстоявшего единство и независимость Русской земли.
Семилетняя война (1756–1763), которую Россия вела с Пруссией во время правления дочери Петра I — Елизаветы Петровны, раскрыла полководческие таланты многих известных русских генералов и фельдмаршалов: Румянцева, Суворова, Чернышева, Григория Орлова и других. Среди старшего поколения военачальников — Апраксина, Бутурлина, Бибикова, Панина — ярче всех выделялся своим талантом фельдмаршал Петр Семенович Салтыков, который одержал блестящие победы над пруссаками при Кунерсдорфе и Пальциге.О Петре Семеновиче Салтыкове, его жизни, деятельности военной и на посту губернатора Москвы рассказывает новый роман С. П. Мосияша «Семи царей слуга».
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.