Александр I - [24]
Кочубей был отстранен от должности в сентябре 1802 года главным образом потому, что Александр к тому времени стал принимать большее участие в европейских делах, чем того желал министр; его сменил граф Александр Воронцов. К 1804 году он оформил участие России в новой коалиции, направленной против Наполеона, но вообще-то граф не очень хорошо разбирался во внешней политике, к тому же слабое здоровье мешало ему действовать эффективно. К 1803 году иностранные дела фактически оказались в руках Чарторыского, помощника Воронцова. Стремление Чарторыского активизировать роль России в европейских делах в общем совпадало с желаниями Александра, к тому же Чарторыский подавал свои идеи с большим изяществом и в аккуратной логической упаковке, что убеждало императора в их абсолютной правильности. Гораздо позже (разочаровавшись в политике Александра по отношению к Польше) Чарторыский почти с тоскою писал в своих воспоминаниях:
Я хотел бы, чтобы Александр стал кем-то вроде арбитра для поддержания мира во всем цивилизованном обществе, защитником слабых и угнетенных, чтобы с его правления началась новая эра справедливости и порядка в Европе.
В 1803 году Чарторыский разработал план для будущего российской дипломатии, «О политической системе, которой должна следовать Россия» (идея, позже развитая в его «Essai sur la diplomatic», написанном в 1820 годах и анонимно опубликованном в 1830 году).
Собственные комментарии Чарторыского к его же «системе» прозрачно намекают на интеллектуальную ограниченность царя:
…это было то, что очень обрадовало Александра и улучшило его настроение. План предоставлял полную свободу для воображения и для всех случаев, не требуя немедленного решения или действия>[77].
Чарторыский был уверен, что все страны нуждались в «свободной конституции на прочной основе», хотя, как и царь, он думал, что форма правления должна полностью соответствовать нуждам страны и уровню ее развития. Он хотел, чтобы конституционная перемена проходила постепенно и осторожно, выполняя свое назначение — создание устойчивого правления. Как и Александр, он видел Европу, живущую в вечном мире. Чарторыский взывал к царскому идеализму и был уверен в роли России как хранителя счастья всей Европы и международного арбитра: «с правления Александра начнется новая эра в европейских отношениях… для пользы всего человечества»>[78]. Хотя в общем Чарторыский одобрял самоопределение наций, он также верил и в то, что мир и безопасность будут гарантированы малым нациям на Апеннинском полуострове, в Германии и на Балканах, образованием федераций под покровительством России или Британии.
Проект Чарторыского был написан в то время, когда Александр свободно говорил в Негласном комитете о конституциях. Хотя в самой России ничего не было сделано, к тому времени Александр успел проявить интерес к конституционному управлению в других местах. Ионические острова все еще были оккупированы Россией, и в 1803 году для них была составлена конституция, главным образом Иоаннисом Каподистрией, бывшим в то время государственным секретарем этих островов. Конституция предусматривала законодательный орган, состоящий из верхней и нижней палат, которые должны были собираться каждые два года. Чарторыский в то время только выражал мысли, совпадающие с идеями Александра (хотя на самом деле, по словам Чарторыского, царь принимал его идеи с энтузиазмом, но «не собирался более глубоко вникать в них»). Конечно, лейтмотивом у Чарторыского была идея возрождения Польши под защитой царя. В своем меморандуме он писал, что возрождение Польши было «в интересах всеобщего мира и благосостояния» и что надо восстановить ее единство. Он предполагал, что Константин, брат Александра, станет царем восстановленной Польши или что она вообще будет присоединена к России. Русским придворным казалось, что Чарторыский отдает предпочтение интересам Польши перед интересами России. Но истина заключалась в том, что в этот период ни страны, оказавшиеся жертвами Наполеона, ни державы, которые противостояли ему, не желали вмешательства России в организацию новой Европы, а лишь считались с ней из-за ее армий (субсидированных Британией). Роль, которую Чарторыский и Александр хотели отвести России, надеясь сделать ее гарантом мира, арбитром и защитницей малых государств, была далека от тех чисто прагматических надежд, которые возлагались на Россию и ее армии многими европейскими государственными деятелями.
