Александр Дейнека - [130]
Василий Нечаев считает, что в статье видна личная неприязнь автора к Серову, где для него не существуют общие интересы, и «он наносит бомбовый удар по своим позициям, у него нет линии фронта». «Как могло случиться, что у наших пушек стоят чужие люди и открывают огонь по своим единомышленникам? — вопрошает Нечаев. — Все дело в „гибкой политике“, желании показать себя защитником „молодого передового“, нажить себе капитал нечестными приемами». Справедливости ради следует сказать, что статья «Слушай время, художник!» действительно насыщена идеологическими клише того времени и удар по Серову явно выделяется из общей вполне правоверной стилистики статьи, главный пафос и вывод которой направлен на подготовку к XXII съезду КПСС. Однако советское общество и взгляды представителей его художественной элиты были далеко не однородными и единообразными.
В 1966 году в среде художников произошла мощная драка различных группировок, которая вылилась в письмо Леониду Ильичу Брежневу «об отрицательных тенденциях в советском изобразительном искусстве и в среде московских художников». Они жалуются генсеку именно на рост модернистских тенденций среди советских художников. Письмо было подписано Львом Ефимовичем Кербелем, Александром Павловичем Кибальниковым (до 1966 года председателем правления МОССХ РСФСР), Николаем Николаевичем Жуковым (автором обширной ленинианы), Василием Прокофьевичем Ефановым («Незабываемая встреча»), Федором Павловичем Решетниковым («Опять двойка»), Федором Саввичем Шурпиным (автором знаменитого портрета Сталина под названием «Утро нашей Родины») — самыми верными представителями сталинского соцреализма, но также многими другими, в том числе и молодым художником Леонидом Петровичем Тихомировым и его супругой Ольгой. Подписи Дейнеки под письмом не было.
«Нас не может серьезно не беспокоить также и то, что модернистские тенденции в нашем искусстве, усиленно культивируемые из-за рубежа, не находят должной, принципиальной оценки со стороны Министерства культуры СССР (выпад в сторону Екатерины Фурцевой. — П. Ч.), призванного заниматься изобразительным искусством, и нашей печати, занимающей зачастую неправильную, вредную позицию. Сложилась ненормальная обстановка, при которой участие некоторых наших художников на зарубежных выставках формалистическими, абстракционистскими работами подается как мировое достижение, а деятельность художников, борющихся за партийные принципы в искусстве, выставляется как консерватизм, отсталость, зажим так называемого новаторства».
Художники-сталинисты всё еще надеются, что пугалом формализма можно запугать советских вождей. Они требуют создания специальной партийной комиссии ЦК КПСС «по глубокой и всесторонней проверке состояния изобразительного искусства, деятельности творческого союза художников, практической деятельности отдельных лиц и госучреждений, на деле призванных заниматься развитием изобразительного искусства». С позиций сегодняшнего дня трудно понять, почему одна группировка художников пишет донос на другую, придерживающуюся несколько иных взглядов. Если принять во внимание, что система поддержки советского изобразительного искусства была, прежде всего, системой финансирования на основе идеологической лояльности, многие вещи встанут на свои места и станут очевидными. В этой драке, совсем не напоминавшей боксерское состязание, Дейнека получал один удар за другим.
В конечном счете борьбу за власть в Академии художеств Дейнека проиграл. В 1966 году его снимают с поста вице-президента академии, что очень плохо сказывается на его психическом состоянии. Впрочем, своего главного оппонента Владимира Александровича Серова Дейнека пережил почти на полтора года — тот скончался 19 января 1968-го.
В том же 1966 году, словно в утешение, в журнале «Крокодил» появляется дружеский шарж Кукрыниксов на Дейнеку с эпиграммой:
1967 год — год пятидесятилетия Октябрьской революции. В своей статье в журнале «Декоративное искусство» Борис Тальберг перечисляет лучших современных советских монументалистов и упоминает представителей старшего поколения Дейнеку и Корина, которые продолжают успешно трудиться как монументалисты.
Глава восемнадцатая
Прощание, или Суровый мужик на склоне жизни
Весной 1969 года в Будапеште открылась персональная выставка Александра Александровича Дейнеки. 5 марта Дейнека командирован Министерством культуры СССР в Венгрию на десять дней. 12 апреля умер его брат Петр. 20 мая художник Таир Салахов писал в газете «Советская культура» по случаю семидесятилетия художника: «В творчестве Александра Дейнеки зримо и отчетливо вырисовывается масштаб нашей эпохи… Наш Дейнека — говорят о нем художники. Многие считают Дейнеку своим учителем. В мастерской Ренато Гуттузо я увидел репродукцию дейнековской „Обороны Петрограда“. Итальянский мастер сказал, что считает Дейнеку одним из крупнейших художников в современном мировом искусстве».
21 мая отмечалось семидесятилетие Дейнеки, в связи с чем газета «Правда» опубликовала статью Ю. Д. Колпинского, которого когда-то критиковали как критика-космополита, под названием «Глазами художника. А. А. Дейнеке 70 лет»: «За последнее десятилетие Дейнека создал много прекрасных работ, отмеченных всё тем же безошибочным чувством эпохи…» Газета «Комсомольская правда» поместила статью художника Аркадия Пластова: «Таков творческий облик этого художника: публицист, лирик, романтик. Восприятие советской действительности у него бодрое. Он жаден до впечатлений и эмоционален в передаче этих впечатлений на своих полотнах. Тема Родины стала действительно главной темой его творчества».
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Проза поэта о поэтах... Двойная субъективность, дающая тем не менее максимальное приближение к истинному положению вещей.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.