— Он спросил, какими частями тела я так ещё могу.
— А вы ему что?..
— Честно ответил. Всеми. Я действительно закаляю всё тело, — поясняю удивлённому куратору. — Мастер Донг говорит, нет смысла вкачивать что-то одно. Подготовленными должны быть все поверхности, тогда и «алмазная рубашка» лучше работает. Тем более, мне с чипом это намного легче делать, чем обычному человеку.
Не объяснять же, что Алекс обменом веществ управляет целенаправлено.
_________
Там же. Через минуту.
— Видимо, Стоун поразился, что кто-то кроме него тоже ломает кирпичи головой, — один из офицеров, хихикая, присаживается на стол Бака.
— Майк, слезь с моего стола. — Спокойно просит Бак, возвращаясь к работе. — Чуть мешаешь.
— Да мне просто интересно, — игнорирует его просьбу второй подполковник, имеющий по слухам кое-какие отношения с семьёй Энзи. — Это же что твой должен был учудить…
В этот момент кафедру неожиданно пронизывает дикий крик.
Все вздрагивают.
Заведующий кафедрой с матом проливает часть кофе на собственный стол, вовремя успевая убрать рукав форменной рубашки.
Донимавший Бака коллега держит в воздухе левую руку, которой он опирался о стол и с которой сейчас капает кровь. Форменный рукав приколот к основанию его ладони степлером. Последний сам Бак деловито прячет в ящик.
— Вы что, бл…, с ума сошли с утра оба?! — наливается нездоровым багрянцем заведующий кафедрой.
— Ой, а у меня научный совет на втором этаже. — Бак мгновенно поднимается и в две секунды исчезает из помещения.
Занимавшиеся своими делами офицеры недоуменно переглядываются, опасаясь что-то говорить вслух.
Полковник ещё какое-то время матерится, затем ревёт в сторону пострадавшего:
— Какого х#я ты Дездемону изображаешь?! Мотай в санчать!
— Бак же и сам в молодости кирпичи головой колол. — Тихо замечает кто-то с углового стола. — Я же помню, из какого он училища на самом деле…
Речь говорящего прерывается громким криком заведующего кафедрой, приказывающего всем немедленно заткнуться, вернуться к своим делам и обеспечить в помещении полную тишину.
_________
— Десятка. — Уныло ворчит Хаас. — Тысяч. Но зато верняк. Он будет отвечать на все вопросы по этому делу: что-то там посмотрел; говорит, вообще нет ничего особенного. Просто, видимо, внутренние интересы полицейских. Потому так дорого.
— Вот список позиций, чьи имена нужны для отработки. — Поворачиваю к Анне свой комм экраном. — Деньги тебе сбросить?
— Можешь мне. — Потерянно соглашается она. — Мне так перед тобой неудобно…
— Не парься. В другом месте мне эту информацию вообще бы никто не дал, ни за какие коврижки.
Через пару минут, которые у меня уходят на перевод денег, отправляю ей вдогонку и файл с вопросами.
— Приняла. Переслала. — Дисциплинированно сообщает она ещё через какое-то время. — Ждём до вечера. Будут тебе ответы на вопросы. Что, летим сегодня?
— Да. С моей стороны, всё готово.
_________
Самое интересное, сама поездка Анне понравилась (вернее, полёт). Несмотря на достаточно неудобный вид транспортировки (а именно, на внешней подвеске под странным летательным аппаратом), было в этом что-то романтичное и захватывающее.
Металлическая стрекоза (или как эту технику назвать правильнее?) стартовала из закрытого ангара на территории Корпуса, взмыла вверх и отбуксировала её с Алексом на пятьдесят миль примерно за полчаса. По прямой, без пробок и задержек. Иногда, когда техника израильтянина по дуге огибала линии электропередач и аналогичные сооружения, девочке становилось не по себе. Но Алекс, внимательно наблюдавший за ней, успокаивал её хлопком ладони и поднятым вверх большим пальцем.
Военнослужащий одной союзной армии по имени Моше, видимо, был с ним на связи всё это время. Судя по наушнику в ухе и нашлёпке на горле Алекса, считывающей колебания связок напрямую.
— Расход топлива больше плана, — разминаясь на травяной лужайке после получаса неподвижности, посетовал товарищ. — Видимо, у нас с тобой аэродинамика не такая, как надо.
— Это проблема? — вскинулась Хаас.
— Нет, просто сообщаю, — отмахнулся друг. — В крайнем случае, ты б обратно одна полетела, чтобы нагрузку снизить. Я б пешком пробежался.
— Полста миль? — уточнила Анна, уже не удивляющаяся физическим кондициям товарища.
— Двадцать кэмэ в час, темп часа три выдержу. Ладно, давай работать…
Высыпавшие из пристройки меховые комки весело визжали, прыгали на людей, облизывали руки и лица, становясь на задние лапы.
— Ничего себе. — Поначалу девочка боялась даже пошевелиться и застыла, как столб. — Они точно не опасны?
— Категорически нет, — товарищ явно веселился, опрокидывая псов одного за другим на спину и катая их по траве.
Те, кажется, были совсем не против и интерес к скучной Хаас быстро утратили. Обнюхав её ещё раз для порядка.
— Порода такая, что агрессивность в адрес человека подавлена генетически. Чтоб атаковали людей, надо натаскивать заново. Так-то, они в природе совсем по иной части. Не бойся, дай ему руку! Он только оближет!
— Ой. — Испуганно выдала Анна, когда чёрный пёс сомкнул челюсти на её руке.
— НЕ БОЙСЯ! Это он знакомится! Он в жизни до крови не поцарапает! — Алекс тут же пришёл на помощь и отвлёк собаку. — Видишь, я же говорил. По идее, они яйца умеют носить между зубами так, что скорлупа не трескается. За руки можешь не опасаться.
