Так что лучше бы уж молчали…
Как правило, оперативные работники из колдунов выходят хреновенькие. Может быть, именно поэтому шефом контрразведки суверенной Республики Баклужино был назначен генерал Лютый, вполне нормальный человек, одолевший, впрочем, специальные курсы прикладной магии. Допуск в ближний астрал у него, понятно, имелся, но ограниченный и без права вмешательства. Угланчики в глазах Лютого бегали постоянно, а вот вся прочая энергетика, увы, как была — так и осталась недоступна острому генеральскому взору. Это обстоятельство сплошь и рядом причиняло шефу контрразведки сильнейшие неудобства. Не в силах говорить на равных с чернокнижниками, старый служака Лютый, направляясь на встречу с Президентом, делал всегда каменное лицо, хотя и знал заранее: каменей не каменей — всё равно раскусит.
Вот и сейчас, прикрыв за собой дверь, он не увидел, что следом в кабинет проникли два матёрых гримасничающих страшка — прямо сквозь дверное полотно. Оба, понятно, в штатском — как и сам генерал… Оказавшись в экологически идеальном аквариуме президентского кабинета, страшки малость ошалели и вроде даже заколебались, прикидывая: а не убраться ли им, пока не поздно, восвояси…
— Присаживайся, — сказал Президент. В разрезе гардин беззвучно полыхал неоном проспект имени Ефрема Нехорошева.
Генерал сел. Страшки помедлили и тоже сели, то есть зависли в сидячих позах. Тот, что слева, — под самым потолком, в непосредственной близости от яростно сияющей люстры. Хорошо ещё, что колдуны и политики напрочь лишены чувства юмора. Будь Глеб Портнягин простым избирателем, он бы неминуемо расхохотался, наблюдая, с какими ужимками располагаются в воздухе два полупрозрачных генерала.
— Ну и что у нас плохого? — задушевно осведомился он, чуть откидываясь назад, чтобы получше видеть всю троицу.
Лицо контрразведчика осталось безупречно каменным, чего, к сожалению, нельзя сказать о физиономиях его энергетических двойников. Эфирная мордень правого страшка выразила крайнюю растерянность, а левый и вовсе схватился за голову. Стало быть, спросив о плохом, Президент, как всегда, попал в самую точку…
— Н-ну… что касается подготовки к встрече специальной комиссии ООН… — недовольно начал было шеф контрразведки.
Но тут Президент предостерегающе поднял ладонь, и генерал умолк, не выразив ни малейшей досады. Зато оба страшка за спиной Лютого, уловив тайное желание генерала, вскочили, ощерились и беззвучно изрыгнули матерное ругательство. Глеб Портнягин поморщился. По губам он умел читать не хуже глухого.
— Короче!.. — бросил Президент. — С подготовкой — порядок? В общих чертах…
— В общих чертах — порядок, — нехотя согласился Лютый.
— Тогда давай прямо к делу… Что стряслось?
Лютый ответил не сразу. На лицах его страшков выразилось тупое недоумение. Один из них даже вывалил язык, приняв вид полного кретина.
— Имел место факт нелегального перехода государственной границы по реке Чумахлинке… — сухо сообщил генерал. — Со стороны Лыцка.
— Та-ак… — заинтригованно протянул Президент и на всякий случай оглянулся. Его собственные вышколенные страшки сидели, как положено, за гардиной, но можно было поспорить, что вид у них сейчас тоже слегка озадаченный… Нелегальный переход границы? Чепуха какая-то! Беженцем больше, беженцем меньше… Что за событие?.. — Кто? — отрывисто спросил Президент.
— Пока не знаем. Перехватить не удалось…
— Погоди… Что тебя, собственно, беспокоит?
— По воде перешёл, — несколько сдавленно пояснил Лютый.
Глеб Портнягин моргнул.
— Это в смысле… аки посуху?
Генерал Лютый угрюмо кивнул. Два прозрачных генерала за его спиной сделали то же самое.
— Когда?
— Полтора часа назад.
— Оч-чень интересно… — Президент нахмурился и подался поближе к столу. — Ну-ка, давай подробнее…
— Около двадцати пятнадцати по баклужинскому времени, — начал генерал, — на принадлежащем Лыцку берегу был разведён необычно большой костёр. Браконьеры таких не разводят — слишком приметно. Затем приблизительно в двадцать тридцать пять по костру с лыцкой стороны произвели предупредительный выстрел из снайперской винтовки. После чего имел место сам факт перехода…
— Внешность нарушителя… — процедил Президент, искоса взглянув на кислую физию одного из генеральских страшков.
— Фигура плотная, коренастая, — по-прежнему не меняясь в лице, деловито принялся перечислять приметы генерал Лютый. — Одет в рясу. Борода широкая, окладистая. Волосы длинные, собраны на затылке хвостом. В руках держал какого-то зверька с пушистой шерстью… С лыцкой стороны был открыт пулемётный огонь. После второй очереди ствол заплавило… Со стороны Баклужино подняли по тревоге заставу. Нарушителя обнаружить не удалось… пока…
— А что за зверёк? — перебил Президент.
Генерал помедлил. Страшки смутились.
— Трудно сказать… Таможенники утверждают: домовой… Причём дымчатый, лыцкий…
— Домовой?.. — не поверил своим ушам Глеб Портнягин. — Как домовой? Почему домовой? В рясе — и с домовым на руках?
Ответа не последовало.
— Думаешь, кто-то из наших, из баклужинских, вертался? — с сильным сомнением осведомился Президент сквозь зубы. — Ну-ка, давай прикинем… Водоходцев у нас в Лиге — четверо. Я границу не переходил… То есть остаются трое… — Глеб Портнягин впился глазами в Лютого. Генерал молчал. Оба страшка со страдальческими гримасами разминали виски. — Ну, не молчи, не молчи… Что предлагаешь?
