Аквариум-2 - [40]

Вернувшись к переправе, я обнаружил, что обе мои автомашины уже погружены на баржу, поскольку здравомыслящий комендант, уже ознакомившийся с моими документами, был уверен в том, что мне дадут разрешение. Не став его разубеждать, я бодро кивнул ему и прыгнул на медленно отходившее от берега плавсредство.

Когда шустрый катерок оттащил нас уже метров на четыреста, один из солдат комендантской охраны заметил:

— Кажись, нас догоняет генерал.

И действительно, за нами мчался на катере представитель командующего фронтом. Он стоял на корме в расстегнутом кожаном реглане и, похоже, внимательно всматривался в лица толпившихся на барже людей. Признаюсь, меня охватил страх куда больший, чем при немецких бомбежках и обстрелах. В такой ответственный момент генерал, облеченный несомненно, чрезвычайными полномочиями, мог за невыполнение приказания расстрелять на месте ослушника или в лучшем случае арестовать его и отдать под суд военного трибунала.

Катер приблизился к барже, обогнал ее и пристал к берегу. Генерал высадился и быстрым шагом направился в сторону стоявших в кустарнике палаток.

— В медсанбат пошел, — с завистью сказал тот же самый солдат, который, очевидно, уже успел изучить распорядок дня этого большого начальника.

Гора скатилась с моих плеч. Остаток рейса прошел спокойно. Мы с Дубинским своевременно доложили начальнику разведотдела о выполнении задачи по расформировании разведпункта.

Объединенными усилиями за три дня было ликвидировано то, что с большим трудом и затратой крупных материальных средств мы создавали в течение четырех месяцев.

Перед отъездом в Москву произвели проверку готовности созданных в нашем тылу запасных резидентур. Порядок есть порядок, хотя успешно развивавшееся наступление наших войск вызывало уверенность в том, что они под Сталинградом не потребуются.

30 ноября группа оперативных работников разведотдела Сталинградского фронта выехала в Москву.

Войска фронта окружали 6-ю полевую армию вермахта.

Было радостно и грустно одновременно. Радостно от гордости за свою Родину, которая с честью выходила из столь тяжелого испытания, от чувства новой крупной победы над врагом. Грустно от сознания невыполненного долга — пусть не по нашей вине — и от необходимости покидать фронт в тот момент, когда армия ведет успешное наступление.

Когда больную голову лечат ее отсечением

После расформирования фронтовых органов агентурной разведки в декабре 1942 года в Москву за назначениям прибыли сотни командиров и политработников, ранее работавших в разведотделах фронтов, разведшколах, разведпунктах, отделениях оперативной техники, радиоузлах, агентурных отделениях разведотделов армий. Отдел кадров управления работал круглосуточно, распределяя прибывающих на укомплектование вновь создаваемых двух агентурных баз и 2-го управления оперативной разведки, специально сформированного для руководства этими базами, подбора и подготовки разведчиков и агентов в Центре и их заброски в тыл противника.

Новая система не имела четкого положения, функции баз, как центров агентурной подготовки разведчиков, достаточно продуманы не были, материальные средства и техника, в том числе авиационная, а также радиоаппаратура оставляли желать много лучшего. Созданная в Филях центральная разведшкола, рассчитанная на массовую подготовку в возможно короткие сроки агентов и радистов, спешно развернула свою работу, но не могла удовлетворить потребности в кадрах, ранее готовившихся десятком фронтовых разведшкол. Кроме того, централизованный подбор и подготовка людей за тысячи километров от мест их будущей работы затрудняли учет национальных особенностей различных направлений фронтов, где возникала потребность в представителях национальностей от лопарей до черкесов и аварцев, отрывали будущих разведчиков от конкретных деталей агентурной обстановки, лучше известной офицерам фронтовых разведорганов. По-прежнему слабым местом оставалась радиоподготовка, требовавшая в лучшем случае нескольких месяцев изнурительной тренировки в технике передачи и приема на слух. Школа получила в качестве «полуфабрикатов» добровольцев-связистов, как правило, девушек, из горьковского 46-го полка особого назначения, где они в казарменных условиях проходили предварительную радиоподготовку. Все они прекрасно знали друг друга, что не способствовало конспирации.

Коренная ломка всей системы разведки в самом разгаре войны вызвала всеобщее удивление не только у офицеров этой службы, но и у всех командиров, в той или иной мере соприкасавшихся со штабной службой в звене армия — фронт. И лишь значительно позже мы узнали о причинах такой «перестройки».

По мнению руководства разведуправления, возглавлявшегося в ту пору дивизионным комиссаром Ильичевым И.И., агентурная разведка на фронтах и в армиях была слабо оснащена технически, велась недостаточно квалифицированными кадрами, имела много провалов, была засорена провокаторами и полностью своих задач по информации командования фронтами о положении в оперативном тылу у немцев не решала. По замыслу наших шефов, для устранения этих недостатков нужно было запретить фронтовым и армейским разведорганам вести агентурную разведку и всю работу по подбору, подготовке, засылке в тыл противника разведчиков и агентов и руководство ими, а также информацию фронтов по добываемым агентурным путем сведениям проводить централизованно.