Актеры - [64]

В Майкоп приехали новые актеры. Среди них был Петр Лазаревич Лавров. Тогда он был молод, полон сил, был ярким хорошим актером на комические роли. И его жена Е. Морозова была совсем еще молода и грациозна, играла энженю. В настоящее время она работает в Свердловском драматическом театре, прекрасная драматическая актриса, ныне заслуженная артистка РСФСР.

ГЛАВА 11

Вообще к этому сезону коллектив подобрался дружный: актеры Массена, Лилина, Сиянова, Федотов, Гарянова, Николаев, Матусин, Бунин и Починовский и очень хорошая молодежь. Мы тщательно обставляли спектакли, подолгу репетировали. Работа к спектаклям была глубокая, вдумчивая, кропотливая. Костюмов у нас не было, и наши актрисы да и актеры сами шили их. Весь наш состав был полон желания создать свой молодой советский театр. Сезон этот был очень интересный. Не могу не вспомнить в этих записках, как в Умани коллектив решил поставить «Вишневый сад» по мизансценам Художественного театра. В мае месяце товарищи командировали меня и Н. А. Гарянову в Москву для точного ознакомления со спектаклем «Вишневый сад». Приехали в Москву, явились к администратору Художественного театра и рассказали о цели нашего приезда, и администрация МХАТа, крайне сожалея, сообщила нам, что группа во главе с К. С. Станиславским, В. И. Качаловым, И. М. Москвиным, Книппер-Чеховой и другими уехала на гастроли в Ленинград. «Вишневый сад» и «На дне» они будут играть в Александринском театре в Ленинграде.

Не долго думая, мы умчались в ту же ночь в Ленинград. По приезде туда явились к администратору, объяснили, кто мы и зачем прибыли. «Хотя у нас нет ни одного местечка, — сказал он нам, — но для вас придется что-нибудь сделать». — И решил устроить нас в ложе у самой сцены, оттуда все было видно и слышно. Для нас все было как в каком-то угаре; не было ни отдыха, ни срока: мчались из Умани в Москву — неудача, помчались в Ленинград. Надо было где-то устроиться жить. В гостинице номеров не было, да и денег у нас было мало. Устроились у товарищей-актеров. Не опомнившись, помчались в театр, пока добрались до начальства, пока нас пропустили, мы пришли ко второму звонку, не успели сесть в ложу, как был поднят занавес и начался спектакль «Вишневый сад». Мы с Гаряновой пришли в себя только тогда, когда спектакль кончился. Вообще мы в этот вечер никого и ничего не видели, кроме потрясающего нас спектакля. Весь состав был прекрасен, особенно Станиславский в роли Гаева, Москвин в роли Епиходова, Книппер-Чехова в роли Раневской, Качалов в роли Трофима и Леонидов в роли Лопахина. Исполнителей вызывали после спектакля бессчетное количество раз, публика буквально неистовствовала.

К. С. Станиславский, нар. арт. СССР.

Мы слушали монолог Гаева-Станиславского. Помимо нашей воли мы плакали то ли от счастья, то ли оттого, что мы видим впервые в нашей трудной жизни настоящее искусство, настоящий театр, то ли, оттого, что очень трогателен, жалок и беспомощен был Гаев-Станиславский. И так он трогал наши сердца, этот недотепа Гаев, когда он говорил: «Дорогой многоуважаемый шкап! Приветствую твое существование!»

После спектакля Константин Сергеевич разгримировался, переоделся, и нас ввели в его небольшой кабинетик. Навстречу нам поднялся высокий, с белой шевелюрой человек и с ласковой улыбкой подал нам свою мягкую руку и пригласил сесть.

Наступила пауза. Молчание наше длилось одно мгновение.

Константин Сергеевич был непередаваемо возбужден и счастлив. Я выразил свое восхищение постановкой и публикой, горячо принимавшей спектакль.

— Спектакль МХАТа великолепен, стоющий того приема, — сказала Гарянова.

Константин Сергеевич засмеялся.

— Да… Сегодня, пожалуй, спектакль шел хорошо: все были на подъеме. Я знаю, вы там много работаете, труднее и тяжелее, чем мы работаем, вы проходите огромную театральную школу.

Незаметно подошли мы к цели нашего приезда. Он уже знал все и обещал нам помочь: дать пьесу, мизансцены, эскизы и снимки.

В кабинет вошли В. И. Качалов и И. М. Москвин.

Константин Сергеевич познакомил нас с ними — со своими соратниками и непревзойденными актерами.

Мы все вместе вышли из театра. Прощаясь, Станиславский сказал нам:

— Вы нам пришлите телеграмму, как ваш «Вишневый сад»…

Мы ушли домой и долго, почти всю ночь, говорили о встрече с замечательным человеком К. С. Станиславским и о незабываемом спектакле.

Через несколько дней мы еще смотрели у мхатовцев «На дне». Станиславского-Сатина я как сейчас вижу и слышу его монолог: «…Человек свободен! Человек — вот главное, все в человеке, все для человека. Человек — это великолепно, это звучит гордо!» — Луку играл И. М. Москвин, барона — В. И. Качалов. Как это было блистательно, талантливо и незабываемо. Эта встреча нам запечатлелась на всю жизнь.

У меня кружилась голова от восторга и радости, что я вижу и слышу великих мастеров. После их спектакля я ходил, как зачарованный, не спал ночами, я понял, как актер должен служить народу, театру, искусству, и я дал себе клятву — никогда не забывать этого.

Встреча с этими актерами была моим университетом, моей школой. Я говорил себе: «Буду работать, упорно трудиться, продолжать свое образование. Наука, великие образцы великих художников, книги помогут мне». Я в это время зачитывался Белинским, читал Добролюбова и Писарева. Прочитал «Что делать?» Чернышевского. Для меня все было откровением.