Актеры - [41]
— Ну ладно, живи, каждый живет по-своему: одни творят подлость, другие — хорошее и честное, нам не понять друг друга. Иди и передай своему повелителю, что ты все сделал, как он приказал тебе.
И антрепренер ушел.
— Ну, дети, видите теперь настоящее лицо этих меценатов. Вот они — миллионеры, «любящие» искусство! Фабрикант выбросил на улицу своих рабочих, а антрепренер выбросил своих артистов на улицу, какая разница? Разницы нет. Все убивает и уничтожает подлый ненасытный рубль, — Горелов низко опустил голову.
— Папа, не надо падать духом. Переедем в другой город, в другой театр и все будет хорошо, — обнимала Наташа отца, садясь с ним рядом.
— Конечно, Николай Павлович, все будет хорошо, уедем отсюда, — убеждал его я.
— Вы правы. Дочка, духом падать не надо, пошлем мы с тобой кое-куда несколько телеграмм, а через денек-другой получим ответ и поедем работать… Бери перо, бумагу, Наташенька, пиши, — говорил Горелов, уже весело усаживая за стол Наташу, — а я тебе буду диктовать. Пиши, пиши: Саратов… — и отец диктовал дочери телеграмму за телеграммой антрепренерам в разные города с предложением своих услуг.
ГЛАВА 9
Богатырев решил «раздавить» ненавистных ему людей. Как это выяснилось впоследствии, он приказал своему управляющему Штекеру забрать у нотариуса купчую крепость о даровании им своего домика Горелову. Штекер познакомился с некоторыми актерами труппы, угостил их и подговорил распустить в городе слухи, что в труппу едут актеры императорских театров, не чета Гореловым, и что поэтому Свидерский и убрал их из театра.
Были приняты меры и относительно суда. Судье был отослан чек на крупную сумму, и он обещал отказать Горелову в иске. Штекеру удалось перехватить некоторые телеграммы, посланные Гореловым. На другие же Горелов получил любезный отказ… чему был опять-таки обязан знакомствам и связям Богатырева.
Богатырев хотел так «проучить» Гореловых, чтобы они больше и подняться не смогли. Вскоре он отправил к ним своего управляющего Штекера.
Штекер натолкнулся в парадном на бульдога Фитьку, который бросился на него. Перед Гореловым Штекер предстал в ужасном виде: измазанный, весь в мелу, одна пола пиджака висела оторванная, жесткие, почти красные волосы на голове растрепались, лицо было какого-то бледно-зеленого цвета. Он долго не мог прийти в себя и заикался.
— Что с вами, господин Штекер, в каком вы виде? — спросил Горелов.
— В каком я виде, что со мной? Вы держите у себя в доме отвратительных собак, которые бросаются среди белого дня на людей…
— Да нет, на людей он никогда еще не бросался, наш Фитя, — ответил Горелов.
— А я, по-вашему, что, не человек?! — зло закричал Штекер.
— Я бы вас просил не кричать в моем доме, господин Штекер, — строго сказал ему Горелов. — Чем мы обязаны вашему визиту?
— Я пришел к вам, господин Горелов, по приказу господина Богатырева, надо нам с вами потолковать о небольшом дельце.
— Пожалуйста, я слушаю вас. — Штекер вынул купчую крепость из бокового кармана.
— Вот видите, это купчая крепость дарованного вам домика. Домик вам подарен, — он сказал подчеркнуто «домик», — это так, это верно, но земля, на которой стоит домик и садик, и все вокруг домика принадлежит господину Богатыреву…
— Ну и что же? — насторожился Горелов. — Если нужно платить арендную плату за землю, на которой стоит наш дом и садик, я уплачу столько, сколько назначит господин Богатырев.
— Нет, это нас не устроит. Ваш садик мы вырубим, на вашем дворе и этой земле мы построим скотный двор и колбасную фабрику, — заявил управляющий.
— Да вы с вашим Богатыревым с ума сошли! — не выдержал я. — Варвары!
— Вы пришли издеваться надо мной, но я не так скоро сдамся. Вы задушить меня хотите, я к публике, к горожанам обращусь, жители города меня и дочь знают, они нас не дадут в обиду!
— Ну что же, обращайтесь к публике, к горожанам, куда хотите, а я вас предупредил и на днях мы приедем ломать и рубить ваш садик с вашими тополями и розами.
— Вон! — совершенно выйдя из себя, закричал Горелов.
И управляющий как бы испарился.
ГЛАВА 10
В труппе Николаева-Свидерского, когда актеры узнали, что богач Богатырев взял антрепризу, многие сразу догадались: он это делает для того, чтоб свести личные счеты с Гореловым и Наташей.
Актеры разделились на группы. Незначительная группа, подкупленная Штекером, который их щедро угощал, говорила, что без Горелова театр свободно обойдется и что не ахти он какой режиссер и актер, и что вот-вот приедет новый режиссер из Москвы с крупным именем, а жена его — блестящая актриса и т. д.
Другая, бо́льшая часть актеров иначе оценивала положение вещей и честно стала на сторону Горелова. Многие, как и я, приехали в эту труппу работать только потому, что знали Горелова как хорошего, образованного актера, режиссера и честнейшего человека. Это Нарым-Мусатов, Богданов, его жена Охотова, Волынский, Колокольцев, суфлер Фирсов.
А третья — такие, как Орлов-Батурин, не вмешивалась ни во что и не становилась ни на чью сторону, рассуждая, что их хата с краю.
Горелов обратился к адвокату, и тот ему прямо заявил: «Правда на вашей стороне, суд вынесет решение в вашу пользу, если речь идет о неустойке за нарушенный договор с Николаем-Свидерским, но так как здесь замешан Богатырев — вы проиграете».
