Актеры - [12]
Из водевилей Орленев блестяще играл: «Школьная пара» — гимназиста Степу, «Невпопад» — Федьку, «С места в карьер» — мальчика-сапожника.
За годы моего пребывания в студии, летом — на практической работе, а зимой — в театре статистом, мне иногда перепадала и ролька с одним словом, без ниточки. Я многое увидел и многому научился. Главное — было у кого учиться: были актеры в большинстве своем одаренные, искусные мастера. Их знал и любил не только зритель Киева, но и зритель всей России. Низко кланяюсь той плеяде великих актеров, они указали мне подлинный путь упорного труда и безраздельной любви к искусству, к театру, к своему народу!..
Наступили экзаменационные спектакли, а с ними вместе и окончание студии. Каждому студийцу и студийке отводился почти целый вечер отрывков, в которых он или она показывались. Я, кроме своих старых ролей в отрывках (Орленок, Хлестаков, Раскольников, Жадов), сыграл князя Мышкина в новых отрывках из инсценировки «Идиот» Достоевского. Эта роль стала моей репертуарной ролью. Я ставил ее в свой бенефис. Помню спектакль «Идиот» в Херсоне. Пьесу очень хорошо поставил и сам играл Рогожина Е. О. Любимов-Ланский, народный артист республики (в годы Октября Любимов-Ланской основал первый рабоче-революционный театр — МГСП) — ныне Московский театр им. Моссовета, который сыграл огромную роль в становлении советского репертуара. Первые его пьесы — это «Шторм», «Штиль» и др.
Помню руководителя этого театра, блестящего режиссера, крупного художника, народного артиста Юрия Александровича Завадского во времена его молодых лет. Я его помню в пьесе «Принцесса Турандот» в роли Калафа. Роль Калафа в МХАТе Юрий Александрович играл изумительно и был неописуемо пылок, ярок и красив. Что это был за спектакль!
Ю. А. Завадский, нар. арт. СССР.
ГЛАВА 5
Киев. Тысяча девятьсот пятый год.
В те бурные революционные годы во время спектакля в зрительном зале вспыхивали демонстрации и митинги. Чаще всего это бывало при исполнении пьес Горького. Особенно когда шел спектакль «Дети солнца». Так случилось и во время спектакля «Евреи» Чиркова. Казаки и полиция окружили театр, публику в театре держали до самого утра, переписав всех зрителей, а многих, особенно рабочую молодежь и студентов, казаки отправляли прямо в тюрьму.
В то время театр Соловцова работал над спектаклем «Жизнь человека» Леонида Андреева. В театре ждали приезда автора на последние репетиции к премьере. Актеры нервничали. В цехах не спали ночей. Еще бы! Приезжает сам Леонид Андреев, который был тогда в ореоле славы. Мы, студийцы, конечно, тоже себе места не находили. Играли мы в этом спектакле по несколько ролей: и бродяг, и старух, и нищих, и людей из народа. В пьесах Андреева почти всегда участвовала толпа. Беспокоились мы тогда не только за спектакль, нас тревожило наше будущее: кто в какой город, к какому антрепренеру попадет, какие роли придется играть? И какая труппа, каков репертуар и режиссер? Словом, голова шла кругом от волнения…
Начались генеральные репетиции «Жизни человека». В те годы генеральные репетиции проводились в немногих театрах: во МХАТе, Киевском, Харьковском, да, пожалуй, и все… Остальные театры не могли позволить себе этой роскоши. А теперь, в наше советское время, даже самый маленький театр четвертого пояса в обязательном порядке делает несколько генеральных репетиции до премьеры.
Шла третья генеральная…
В театре появился Леонид Андреев, в окошечко занавеса (в каждом театре на большом подъемном занавесе есть такой не видимый зрителям глазок), мы увидели его в окружении режиссеров и антрепренера.
«Жизнь человека» — мистическая и символическая пьеса. В ней участвуют — некто в сером, старухи, одетые в серое, бродяги, пропойцы и безумцы. Все они что-то кричат, суетятся в каком-то полубредовом состоянии. На сцене все серое, серые сукна, колонны, задники, столы, стулья… Мрачная дикая музыка: грохочут барабаны. Словом, был напущен такой туман и страх, что никто ничего не мог понять… Главное — было непонятно, для чего это все делается… У меня создалось такое впечатление, что не только мы, студийцы, но и актеры и даже режиссеры ничего не понимают! Да так оно, пожалуй, и было на самом деле.
Кончилась репетиция, и на сцену вышел Леонид Андреев. Я видел его впервые в жизни. (В дальнейшем мы встречались с ним у поэта Скитальца.) Леонид Андреев был одет в русскую косоворотку, высокие сапоги, темно-синие шаровары и поддевку. Он был так красив — со своими черными большими глазами и вьющимися волосами. Л. Андреев был очень доволен постановкой, улыбался, всем пожимал руки и благодарил. Даже нам, «безмолвным актерам», он благодарно пожал руки.
Спектакль «Жизнь человека» не имел большого успеха. Хотя публика и вызывала автора. Переодетые городовые и «гороховые пальто» (шпики) стояли даже за кулисами.
В воздухе чувствовалось горячее дыхание революции. Трон качался. Вспыхивали крестьянские восстания и рабочие стачки, которые подавлялись казачьими нагайками.
После премьеры Леонид Андреев дал банкет участникам спектакля «Жизнь человека». Но нас, «безмолвных актеров», он, разумеется, не пригласил.
