Аксум - [91]
Он утверждает, что все его набеги были спровоцированы враждебной стороной, а сам он лишь охраняет традиционный порядок и справедливость в отношениях между народами. Арест нубийских вождей объясняется тем, что их подозревают в шпионаже, арест афанского алита — его ответственностью за истребление аксумского каравана, царь геэзов был арестован тогда, когда открылось его «коварство» и лр. Очевидно, в надписях Эзаны отразились нормы феодальной морали.
То немногое, что известно о политических идеях, праве и морали в Аксумском царстве, свидетельствует о значительных пережитках доклассовых, первобытно-общинных форм, о неразвитости внеэкономического принуждения аксумитов-общинников.
Эти черты характерны и для других форм аксумской идеологии: для идейного содержания и эстетики эфиопской литературы и искусства.
Литература и искусство. Аксумской литературе я посвятил особую статью[768], которую здесь нет смысла повторять. Развитие эфиопской литературы до начала позднего средневековья происходило главным образом в рамках устного народного и профессионального творчества. Вплоть до XIV–XVI вв. письменная литература играла второстепенную роль. В предаксумский и аксумский периоды она была представлена лишь эпиграфическими жанрами, расцвет которых относится к IV–VI вв. После распространения христианства появляется небольшая книжная литература, предназначенная для церковных нужд и целиком переведенная с греческого. Аксумиты и племена предаксумского периода не имели художественных или историко-мифологических книг; их вполне заменяло развитое устное творчество. Исторические предания и религиозные мифы бережно хранились в памяти многих поколений; певцы-сказители и народные поэты знали огромное количество стихов и могли импровизировать в рамках традиционных жанров; значительная часть всей этой словесности плюс песенно-сказочное творчество были достоянием всей массы населения. Сильнейшие пережитки первобытнородового строя, наличие родо-племенных делений и традиций, общинного быта, слабость классовых различий, иными словами, раннеклассовый характер предаксумского и аксумского общества, которое не знало ярко выраженного индивидуализма, обусловили господство устной литературы. Письменность существовала, но служила главным образом для сакральных и деловых нужд. Вместе с тем в предаксумскую и особенно аксумскую эпоху постепенно развиваются первые жанры письменной литературы, пока что лишь эпиграфические. Однако перевод с греческого христианских книг и развитие индивидуалистического монашества создавали объективные предпосылки для появления книжной литературы. Сила общинно-родовых традиций сказалась в том, что эти предпосылки не были использованы в аксумский период. Лишь появление победных надписей и феодально-эпических «сказаний»[769] говорит о развитии классовых черт в аксумской литературе.
В аксумский период расцветает эфиопское изобразительное искусство и архитектура. Их исследованию посвящен прекрасный очерк Кауфман[770], написанный опытным искусствоведом и архитектором на основе обширного фактического материала. Здесь прослежено развитие аксумского искусства от его истоков до памятников XIV–XV вв., дана его подробная характеристика с точки зрения эстетики и техники. Рассматривая аксумское искусство с идеологической точки зрения, уместно повторить мысль, высказанную мной в другом месте[771], о закономерном появлении гигантизма в аксумском искусстве эпохи расцвета.
Предаксумское искусство не знает ни гигантских зданий, ни колоссальных статуй. Только в эпоху расцвета появляются дворцовый комплекс Та'акха-Марйам, 33,5-метровая стела и другие громадные обелиски на 114-метровой базе, 5-метровая бронзовая статуя и пр. Тенденция гигантизма, гигантомания отражала вкусы аксумской монархии и выполняла ее идеологический заказ — внушать благоговейный трепет перед величием и силой владык этих памятников. Относительное богатство и заморские связи торговых городов Адулиса и Колоэ, стремление их жителей к уюту и покою отражено в домах и некрополях. В самом Аксуме поражает контраст между дворцами, храмами и царскими некрополями, с одной стороны, и убогими домишками простого люда — с другой.
Музыка, пение и танцы становились на службу монархии и церкви. Певцы и музыканты упражнялись в своем искусстве на официальных приемах аксумских царей, как рассказывает Иоанн Малала[772]. Появление царя перед народом сопровождалось пляской женщин; так утверждает хроника императора Зара-Якоба, возрождавшего древние аксумские обряды: «Когда пришел в землю Аксума царь наш Зара-Якоб, чтобы совершить весь обряд коронации, как делали отцы его [аксумские] цари, встретили его все люди города и монахи в великой радости… и много женщин, исполнявших пляску непрерывно, по древнему их порядку. Во время вступления его в стены [Аксума] стали макуаннен Тигре и небураэд Аксума справа и слева, потрясая ветвями оливы, ибо таков их порядок, почему и называется макуаннен Тигре "блюстителем мух"»[773]. Несомненно, перед нами очень древний обряд, по-видимому, совершенно справедливо относимый к аксумской эпохе.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Работа посвящена одной из актуальных тем для отечественной исторической науки — Второй пандемии чумы («Черной смерти») на территории Золотой Орды и прилегающих регионов, в ней представлены достижения зарубежных и отечественных исследователей по данной тематике. В работе последовательно освещаются наиболее крупные эпидемии конца XIII — первой половины XV вв. На основе арабо-мусульманских, персидских, латинских, русских, литовских и византийских источников показываются узловые моменты татарской и русской истории.
Представленная монография затрагивает вопрос о месте в русско- и церковно-ордынских отношениях института киевских митрополитов, столь важного в обозначенный период. Очертив круг основных проблем, автор, на основе широкого спектра источников, заключил, что особые отношения с Ордой позволили институту киевских митрополитов стать полноценным и влиятельным участником в русско-ордынских отношениях и занять исключительное положение: между Русью и Ордой. Данное исследование представляет собой основание для постановки проблемы о степени включенности древнерусской знати в состав золотоордынских элит, окончательное разрешение которой, рано или поздно, позволит заявить о той мере вхождения русских земель в состав Золотой Орды, которая она действительно занимала.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.